Коренчук всегда ходил с большим и тяжелым портфелем. Кое-кто шутил, что лейтенант носит в нем все свое имущество – сначала жил в общежитии, потом получил комнату, но не женился и, насколько было известно коллегам по отделу, мебели не купил, имел только стол, два стула и кровать. Зато все стены занимали самодельные стеллажи с книгами: книги, оказывается, и носил Коренчук в своем огромном желтом портфеле. Иногда прихватывал его даже, когда шел на задание, объясняя тем, что с книжками как-то уютнее.
– Да, да, вы настоящий сыщик, – повторил Коренчук. – Я никогда бы не смог так ловко выйти из тупика, в который вас загнали.
Хаблак захохотал.
– Я много наслушался о вас, но о том, что вы – подхалим, узнаю впервые.
– Ну, уж и подхалим! – возразил Коренчук. – А вы знаете, что такое новейший подхалим?
– Будто раньше он был иным?
– Я так и знал, что вы это скажете. А между тем, это – самая широкораспространенная ошибка. Наш родной подхалим давно стал качественно выше. Теперь только жалкий примитив станет убеждать вас, что вы – красавец, "если имеете живот и лысину. Впрочем, некоторые проглотят и такую наживку. Но этот подхалим – самого низкого сорта. В настоящем обществе таких уже всерьез не принимают.
– А кого принимают?
– Средний тип подхалима. Сдержанный, вежливый, даже несколько суровый человек. Он не улыбается сладко и не восхищается вашими способностями, он внимательно выслушает вас и лишь иногда осмелится высказать свою мысль, однако сделает это так, чтобы вы еще раз осознали свою значительность. Он не похвалит вас в глаза, но, конечно, скажет что-нибудь приятное в присутствии вашего друга – знает, что переданная другом похвала весит вдесятеро больше. Он даже покритикует вас, но так, чтобы подчеркнуть ваше превосходство.
– Ого! – не выдержал Хаблак. – Но вы же говорите, что это – средний тип. А высший?
Лейтенант, поправив очки, продолжал почти растроганно:
– Это просто чудо – подхалим высшего сорта. Человек, достигший определенных ступенек. Суровый с равными, иногда даже с высшими. Бывает, что и возражает высшим, но точно знает, до каких границ. Это и есть искусство: знать – до каких пределов. И вовремя остановиться. Тогда начальство всегда будет любить и уважать вас, а, главное, – выдвигать.
– Надо рассказать это полковнику Каштанову, – с деланной серьезностью сказал Хаблак.
– Но вы ведь не подхалим, и не сможете воспользоваться моими советами, – тем же тоном ответил Коренчук. Они посмотрели друг другу в глаза и расхохотались.
Коренчук поднял с пола свой портфель, поставил на колени.