– Как всегда: документы, учет товаров…
– Но ведь ты волновался.
– А вы бы не волновались? Милиция вцепилась в Бобыря, а тут тебе…
– Все может быть, – остановил его шеф, – но не думаю… Просто стечение обстоятельств. У тебя давно из контрольно-ревизионного управления не были?
– Больше года.
– Вот то-то и оно… У них, знаешь, тоже все планируется. Теперь пришла твоя очередь.
– И я так думаю.
– А если так, чего паникуешь? Товара же не было?
– Одна кофточка. Надели на продавщицу.
– Повезло девушке.
– Они у меня не обижены.
– Смотри, не перестарайся… Чем больше человек получает, тем больше хочет иметь.
– Знаю. У меня девушки не избалованы: подарок, тысяч десять к прогрессивке за ударный труд – они и счастливы. И мне преданы.
– Преданность, голубчик, существует до тех пор, пока действует материальная заинтересованность. Вот – наша диалектика.
– Вам бы философию преподавать.
– Без изучения конкретных законов экономики нам не обойтись, – уклончиво ответил шеф. – Главное в нашей деятельности – своевременно менять методы работы. Обэхаэсовцы начали пристреливаться, снаряды ложатся все ближе и ближе, не сегодня-завтра – прямое попадание, так сказать, а мы – левый поворот и оставляем зону огня.
– Что-нибудь новое придумали?
– Наш кибернетический центр, – шеф постучал пальцем по лбу, – разработал новую систему.
– А как с операцией «Юность?»
– Исчерпана.
– Жаль. Всё просто и надёжно.
– Да, наш принцип – простота и надежность, – согласился шеф.
– У вас все было рассчитано точно, – сказал Хмыз. – Отшлифованная система, зачем же менять?
– Самая совершенная система, умница ты мой, имеет свои трещинки, и бдительное око нашей родной милиции со временем может разглядеть их.
– Вам виднее.
– А если виднее, то работать будем совсем иначе.
– Во всех точках?
– Разумеется.
– Как именно?
– В свое время узнаешь. Не спеши. Новая система требует притирки и чёткости. Ты пока что сиди спокойно. Закончится ревизия, все обойдется, тогда и о тебе вспомним.
Хмыз поморщился.
– А дивиденды?..
– Каждый получит свою часть. Никто не застрахован от ревизий и других неприятностей. Просто теперь Сидоренко с Зельцером придется больше работать. У них что-нибудь случится – переложим на твой воз…
– Не возражаю.
– Ну, если не возражаешь, так идем ужинать. Заговорились мы с тобой, а самовар давно кипит.
Хмыз переночевал у шефа и утренним автобусом добрался в магазин. День прошел в хлопотах, приходилось часто давать объяснения ревизорам, и Хмыз переложил свои прямые обязанности на заместителя. Постоянно был насторожен: не кроется ли за каким-нибудь вопросом подводный камень? Но все шло нормально, он уже начал успокаиваться, когда за несколько минут до конца рабочего дня его позвали к телефону, и Ярослав Михайлович услышал в трубке голос Бобыря. Хмыз побледнел, даже пот выступил на лбу. Однако нашел в себе силы, чтобы равнодушно сказать: