С большими предосторожностями раненого перенесли на диван тут же, в столовой, — Алан сказал, что лучше не таскать его по лестнице на второй этаж в спальню. Старик потрогал раненому лоб, посчитал пульс и сказал, что пока все идет как надо. Потом выпил стакан чаю, принесенный Элис, и сказал, что устал и пойдет к себе.
— Я останусь здесь, — твердо сказал Павел, — я не хочу оставлять его одного.
Ему хотелось находиться в комнате, когда Влад придет в себя. Хоть старый доктор и утверждает, что раненый очень слаб, чем черт не шутит? Что ему после наркоза придет в голову? Попытается сбежать или, еще хуже, как-то свяжется со своими людьми, вызовет их сюда, а это плохо кончится для старого врача…
— Вы можете поужинать на кухне! — крикнул доктор, свесившись с лестницы. — Элис знает, где что взять.
Павел прислушался к себе и понял, что зверски хочет есть, поскольку ел он один только раз сегодня утром, когда добрая самаритянка, чье виски он выпил, кормила его яичницей и жареным беконом.
Павел опустился в кресло и прикрыл глаза. Из кухни доносились такие уютные домашние звуки: вот звякнула тарелка, потом зашипело что-то на сковороде, потом щелкнула кнопочка электрического чайника. Запахло чем-то вкусным.
Как давно он не сидел так, прислушиваясь к негромким звукам на кухне, и не ждал, что его позовет нежный голос:
— Все готово, иди скорей, а то остынет!
А потом последует неторопливый ужин, тихий неспешный разговор о пустяках, негромкая музыка, лампа над столом…
— Все готово! — Голос был не слишком приветливым, однако Павел оживился и поспешил на зов.
На маленьком столике стояла только одна тарелка, и Элис перекладывала на нее не слишком-то аппетитные на вид отбивные.
— А вы? — против воли спросил Павел.
— Я уезжаю, — сухо сказала она, — нужно как можно скорее увезти отсюда «ровер». Ни к чему, чтобы машина всю ночь стояла рядом с домом, эти, из «Черного Джихада», могли запомнить номер. Желательно, чтобы завтра Сорокина здесь уже не было, я очень не хочу подвергать опасности Алана.
— Я понял, — Павел наклонил голову, чтобы она ничего не смогла прочитать по его глазам, — я все устрою. Спасибо вам за все. И за ужин тоже.
Она выложила на тарелку еще полбанки консервированного горошка и вышла, как обычно едва кивнув на прощание. Йорик вертелся возле и выбежал следом за Элис на крыльцо. Глядя в окно, Павел заметил, что с сеттером она простилась не в пример сердечнее.
Отбивные оказались пережарены, но Павел так проголодался, что съел все мигом. Потом выпил чаю и прошел к раненому. Тот спал и дышал во сне ровно, жара не было.