Короче, собрались честно. Оба поднялись рано. Время было ещё в запасе. Оно и подвело. Решили Кузьма и Остапка перед работой сразиться в кости. Увлекались в то время такой игрой. Была она очень азартной, хотя и совсем несложной, нечто вроде "орла и решки". Только не монеты были в руках у играющих, а небольшие костяшки. Две стороны их имели различный цвет. На цвет и играли. Бросали поочерёдно. Чьей стороной выпадали кости, тот и выигрывал.
Бросил кости Кузьма.
Бросил кости Остап.
Бросил кости Кузьма.
Бросил кости Остап.
Так и пошло. То удача идёт к одному, то удача идёт к другому. То не везёт Кузьме, то не везёт Остапке.
Играли они на одежду: на шапку, рубаху, штаны, сапоги. То проиграет всё до штанов Кузьма, сидит, словно в бане, голый. То в натуральной своей красивости сидит на скамье Остапка.
Вошли игроки в азарт. Солнце поднялось давно к зениту. Да где им смотреть на солнце! Кости глазами ловят.
Так и не смогли оторваться они от игры до самого вечера. Сражались бы дольше. Да тут возвращались с работы разинцы. Уличили они ослушников.
Приволокли провинившихся к Разину.
Что им сказать в ответ атаману? Признались во всём сердечно.
Вина у обоих была одинакова. Все ждали, что таким и наказание тоже будет.
Однако Разин сказал:
– Кузьме всыпать двенадцать палок. Остапке - двенадцать дважды!
Кое-кто зароптал на Разина:
– Как же так, отец атаман?! Выходит, жильца ты милуешь, а раз свой, то готов - до смерти.
– Оттого что свой, потому и больше, - ответил Степан Тимофеевич. Велика ли для нас потеря, если какой-то жилец ослушался. Если же свой это беда для войска. Отсюда и высший спрос.
Заботился Разин о строгих порядках в армии. Был нетерпим и строг.
Привязался в Царицыне к Разину мальчик. Варфоломейкой звали. Весь нос в веснушках, словно тмином обсыпан. Глаза как две голубые бусины.
Ходил он за Разиным и день, и второй. На третий Разин приметил мальчика:
– Ну, как тебя звать?
– Варфоломейка.
– Что же ты ходишь, Варфоломейка, за мной?
– Дай из пистоля стрельнуть!
Посмотрел на мальчишку Разин:
– Сколько ж тебе годов?
– Будет без двух двенадцать.
– Ишь ты какой подсчёт! - рассмеялся Степан Тимофеевич. - Значит, выходит - десять.
– Нет, двенадцать, - твердит мальчишка. - Двенадцать без двух годов.
– Ладно, пусть будет по-твоему, - согласился Степан Тимофеевич. - Ты что же, считать умеешь?
– До двух дюжин, - ответил мальчик.
– А цифры слагать научен?
– Научен.
– Сколько же два и два?
– Четыре, - важно ответил Варфоломейка.
– А три и четыре?
Задумался мальчик. Незаметно для Разина пальцы на обеих руках загнул, секунду спустя ответил: