– «Беляк», – косясь на пускающего пузыри Афанасия, доложил мент Леня майору Филипычу, – нужно его того… приплющить немного. Погоди ты, – отстранил он вскочившего Свиридова. – Сорвало дружбана твоего.
И менты с помощью проклявшего все на свете Влада Свиридова стали утихомиривать разбушевавшегося Афоню Фокина.
* * *
Фокин все-таки был близок к тому, чтобы в батальной сцене с правоохранительными органами выйти победителем. Окончательно обозлившийся на него Свиридов махнул рукой, сел на траву и стал поедать курицу, поглядывая на девушку из красного «Хендэя». Наконец он сказал ей:
– Леди, насколько я понимаю, вы из Владивостока?
– Да, – сказала она холодно.
– Да не смотрите вы на меня так презрительно! Если вы думаете, что я из компании этого толстого майора, так это совершенно не так. Милая леди, вы мне сразу понравились, с тех самых пор, как вы обрызгали меня грязью на дороге вчера вечером. Вы, верно, куда-то очень спешили и потому даже увеличили скорость, когда я «голосовал».
Она засмеялась:
– А, это были вы? Как же это я вам понравилась? У меня в машине тонированные стекла.
– По наитию, – с великолепно разыгранной серьезностью произнес Влад, приложив руку к сердцу.
Тем временем Фокина все-таки скрутили. Если бы он не был так пьян и у него не было раны, из-за которой правая рука почти не работала, то ментам не справиться бы с ним не то что втроем, но даже и большим числом. Да и так им пришлось солоно. Но на помощь подоспел Петя-Мешок, которому, по всей видимости, не понравилось, как его уравняли с другими фразой «у всех жена ушла!». Имидж страдальца требовал немедленного подтверждения, и Петя со словами «не надо так говорить, у меня аппендицит» навалился огромным животом на Фокина. Свиридов через плечо понаблюдал за тем, как Афанасия утихомирили и даже связали руки за спиной, и вернулся к прерванному разговору с Юлей.
Экстренные меры не вселили в служителя церкви смирение, но тем не менее он перестал кусаться, брыкаться и разбрызгивать пену. Он тупо смотрел на своих укротителей и моргал глазами.
– Этот тип мне не нравится, Филипыч, – сказал лейтенант Леня, – он мне подбородок разбил. Я язык прикусил, теперь распухнет.
– Да он у тебя и раньше не больно-то ворочался, – сказал майор, – так что особо грустить не о… ик!.. не о чем, Леня. А что эти двое подозрительные, так это верно. Ну-ка, ты, – повернулся он к Свиридову, – открывай багажник, выворачивай карманы! Знаю в-вас!..
– Да ты че, майор, двинулся, что ли? – кротко сказал Свиридов, под взглядом новой знакомой не отказавший себе в удовольствии немного попаясничать. – Не надо так говорить. – Фраза явно была стянута из лексикона Пети-Мешка. – Мы ничего не делали. А мой товарищ объелся вашей курицы. Куриное бешенство, это же жуткая болезнь. А за то, что вы его усмирили, вам спасибо. Вот видите, и от вас бывает толк.