Рядом с кухней — столовая. Заглянула Люда в окно для раздачи пищи. Люди сидят, обедают.
Знают рабочие Людину маму.
Вот подошёл к окну, пригнулся, крикнул какой-то парень:
— Анна Ивановна, большое спасибо за щи! Царские нынче щи.
Подошёл пожилой рабочий:
— Ну и котлеты! Мастерица у нас Ивановна.
На окнах в столовой висят занавески. Белым и чистым покрыты столы. Любо зайти в столовую.
— Красота, — говорят рабочие. — Это Ивановна всё, Ивановна. Это она для людей старается.
Любят рабочие Людину маму, уважают. Избрали они её делегатом на Всероссийский съезд Советов в Москву, в высший орган Советской власти.
Растерялась от неожиданной чести женщина, от людского доверия к ней. Тут же при всех расплакалась.
— Что ты, что ты, Анна Ивановна!
— Доброй дороги тебе, Ивановна!
Вытерла женщина слёзы.
— Да как же я там управлюсь? Там же решать дела всего государства.
Улыбаются ей рабочие:
— Не смущайся, справишься, Анна Ивановна. Смелей поезжай, Ивановна.
Гордится Смирнова Люда. Мать у неё кухарка, а едет державой править.
ДОЛГИЕ ЛЕТА
Деревня Усатовка за Уралом, в лесах да в глуши. Два месяца до неё катилась, прежде чем докатилась, весть о Великой Октябрьской революции. Привёз её из города Екатеринбурга уральский рабочий Андрей Задорнов. Его специально послали. С первым заданием, как агитатора.
И вот повёл Задорнов среди мужиков такой рассказ-агитацию и про партию большевиков, и про Советскую власть, и про товарища Ленина, что те только стояли рты поразинув.
— Выходит, земля теперь наша?
— А как же, на то и декрет.
— А заводы — рабочим?
— Рабочим и всему государству.
— И с немцами замирятся?
— Мир всем народам — так говорит Советская власть!
— А он, Ленин, какой? Молодой или старый?
— Не молодой и не старый, в самой цветущей поре. Роста он среднего. Волос на голове мало, почти что нет. Бороду носит, да не то что у вас, не лопатой, а клинышком. Голова большая — считай, что две головы.
— Ух ты!
Понравилась мужикам агитация. Всё ясно, понятно — народная нынче власть. Спасибо товарищу Ленину.
Посовещались они и решили в честь партии большевиков и товарища Ленина отслужить церковный молебен. Обратились к батюшке.
— Вы что, подурели?! — набросился батюшка. — В честь большевиков — и молебен! Слушать вас не хочу. Прочь, прочь из собора!..
— Эй, стой, не кричи! Народная нынче власть. Давай исполняй крестьянскую волю.
Священник и так и сяк: мол, в хворости он, мол, голос осип. Не принимают увёрток крестьяне. Читай им молебен, и точка. Сдался священник.
— Всевышний, всемогущий, всевидящий… — начинает тихим голосом батюшка.