Попросил Лунин у великого князя Константина разрешение на отъезд. Дал великий князь разрешение. Получил Лунин нужный пропуск, уехал.
— Не дурак он. Ищи теперь ветра в поле, — посмеивался дежурный офицер Зайчиков.
Только уехал Лунин, как тут примчался из Питера на тройке фельдъегерь:
— Где Лунин?
— Нет Лунина. На охоте Лунин. На силезской границе, — объясняют фельдъегерю.
— Фить! — присвистнул царский посыльный. — На силезской границе!
— Не дурак он, не дурак, — опять о своём начинает Зайчиков.
И всё-таки Лунина ждут.
— Приедет, — сказал Константин. — Знаю характер Лунина. Приедет.
Ждут день, второй, третий. Четвёртый кончается день. Не возвращается Лунин.
— Обхитрил, обхитрил, — не унимается Зайчиков.
Прошёл ещё день, и вдруг Лунин вернулся. Разгорячённый, красивый, стройный. С убитым медведем в санках.
Спрыгнул Лунин на снег.
— К вашим услугам, — сказал фельдъегерю.
Все так и замерли.
Усадили Лунина в фельдъегерскую тройку.
— По-ошёл! — дёрнул ямщик вожжами.
Тронулись кони. Ударили бубенцы.
— Чудак человек, — говорили в Варшаве. — По доброй воле голову в пасть.
«Чудак», — подумал и сам великий князь Константин.
Даже дежурный офицер Зайчиков и тот заявил:
— Да, не каждый бы, ваше высочество, способен к поступку оному.
— Ну, а ты бы? — спросил Константин.
— Я бы, ваше высочество, — поминай как звали…
— Да, но каждый… — задумчиво повторил Константин. Потом посмотрел на дежурного офицера, брезгливо поморщился и, нахмуривши брови, бросил: В том-то беда для трона: Луниных мало, Зайчиковых много.
ПЯТЬ КЮХЕЛЬБЕКЕРОВ
Жандармский унтер Нафанаил Сысоев ходил по улице. Вертел головой, как курица. Щупал людей глазами.
Повторял про себя Сысоев: «Роста высокого, сутуловат, зарос бородой немного, когда говорит, рот на правую сторону кривится».
Это были приметы декабриста Вильгельма Кюхельбекера. Искали его повсюду — по всему Петербургу и даже в других городах.
Прошёл унтер-офицер Сысоев по Литейному, Невскому, свернул на Фонтанку, затем на Мойку. Был и в Летнем саду, и на Марсовом поле. Версты три прошагал вдоль невского берега и вот вернулся опять на Литейный. Тут и заметил Сысоев, как кто-то поспешно шмыгнул в подворотню. Бросился унтер вслед за прохожим, перехватил. Смотрит: роста высокого, сутуловат, зарос бородой немного.
Схватил унтер человека за руку:
— А ну-ка, любезный, стой!
— Позвольте, — сказал прохожий. — Не понимаю. В чём дело?
Когда прохожий говорил, рот у него скривился и как раз на правую сторону.
«Он!» — понял Сысоев.
Приволок унтер прохожего в жандармскую часть.
Глянул жандармский полковник на человека: роста высокого, сутуловат, зарос бородой немного.