– Что она от меня скрывает, батюшка? – спросил он, когда они вышли за ворота.
– Знаешь, Саша, лучше она расскажет это тебе сама, – покачал головой священник.
– Тайна исповеди? – по-своему понял его лейтенант.
– Нет, дело не в этом, – покачал головой отец Василий. – Но будет лучше для вас обоих, если никаких утаиваний у вас просто не будет с самого начала. И не потому, что я что-то разболтал; просто она должна быть на сто процентов уверена в правильности того, что делает.
Санька опечалился: отсутствие стопроцентной уверенности Катерины в правильности выбора угнетало парня изрядно. Солнце уже скрылось за стенами домов, но до вечерней службы время еще оставалось, и они шли по бегущей в горку мимо храма неширокой, сумеречной улочке и молчали. Отец Василий не торопил события и ничего не навязывал, он понимал, что иногда важнее просто помолчать.
Из проулка вынырнули две фигуры.
– Стоять! – хрипло скомандовал один, и священник моментально отметил, что на лица этой парочки придурков натянуты черные женские чулки.
Отец Василий и Санька, словно братья-близнецы после многих лет совместных тренировок, приняли почти одинаковые стойки, готовые отразить любую агрессию.
Но боя не получилось.
Санька рванулся вперед первым: молодость и задор взяли свое. Одним рывком он сорвал с одного чулок, из-под которого рассыпались в разные стороны черные курчавые волосы Якубова-младшего. И в следующий миг раздался хлопок. Санька пошатнулся, и оба нападавших помчались прочь.
– Санька! – кинулся к лейтенанту отец Василий. – Куда?! Куда попали?! – и сразу же увидел, что он и сам уже весь в крови.
Священник подхватил Саньку на руки, бегом перетащил под уличный фонарь и сразу все понял: пуля вошла в предплечье, и оттуда толчками хлестала кровь. «Артерия!» – охнул он и опустил Саньку на землю.
– Да все со мной в порядке! – вырывался Санька, словно не замечая, что заливает собственной кровью все вокруг.
– Лежать! – рявкнул священник, в два приема вытащил из собственных брюк ремень и принялся перетягивать руку.
– Вот… козел… этот Якубов! – теряя окончания слов, прерывисто выдохнул Санька. – И ведь… вышел, гад, на свободу… в тот же день! Почему так бывает, батюшка?
«Дотащить бы тебя!» – сокрушенно подумал отец Василий. Кровь приостановилась и уже не хлестала этими жуткими толчками, но все еще шла, и весьма обильно. Он закрепил ремень, взвалил Саньку на плечо и бегом помчался в райбольницу – мешкать было нельзя.
– Ну, я его достану! Клянусь! – прохрипел Санька.
Он еще пытался что-то сделать, как-то сползти на асфальт, чтобы пойти самому, но силы покидали его ежесекундно.