– Приехали, – прокомментировал Сергей Иванович и заглушил двигатель. – Давайте посмотрим.
Священник молча кивнул и, цепляясь гипсом то за кресло, то за дверь, с трудом выбрался из машины. Встал на костыли и осторожно двинулся по ложбине.
Несмотря на то что стоял уже конец октября, трава была еще практически зеленой. Сергей Иванович сделал несколько шагов и наклонился.
– Кровь, – тихо сказал он. – Смотрите, батюшка, это кровь.
Отец Василий доковылял на костылях до участкового и всмотрелся. На траве и впрямь виднелись неясные темные пятна. Утверждать, что это именно кровь, он бы не отважился, но Сергею Ивановичу было виднее.
– А вот еще, – прошел вперед старик. – И вот.
Священник следовал за ним, не в силах поверить, что все это вытекло из него.
– Но это не ваша кровь, – распрямился старик. – Ей гораздо больше двух недель.
– А чья? – задал дурацкий вопрос священник.
Бывший участковый вздохнул и прошел дальше. Они проследовали почти к самой реке, когда Сергей Иванович вдруг решительно раздвинул сухой, несколько примятый камыш и снова наклонился.
– Смотрите, – прошептал он.
Священник вгляделся и почувствовал, как волоски на его спине поднялись дыбом. Две широкие полосы камыша резко выделялись по цвету от остальной поросли. Они были желтее. И форма этих полос в точности соответствовала примерным размерам человеческой могилы.
– Господи, спаси и сохрани, – прошептал он.
Сергей Иванович упал на колени и начал судорожно ощупывать землю на границе смены цветов. Еще не понимая, что он делает, отец Василий медленно опустился рядом и, отложив костыли в стороны, стал наблюдать.
– Вот оно! – выдохнул старик и поддел землю ладонью.
Ровно обрезанный квадратный кусок дерна приподнялся вместе с растущим на нем камышом. Сергей Иванович напрягся и сдвинул дерн в сторону. Затем коричневой, жесткой, как дерево, ладонью сгреб мягкую черную землю в сторону и охнул. Отец Василий придвинулся ближе. Из земли торчал острый носок туфли.
– Господи, помилуй! Господи, помилуй! – горячо зашептал священник.
Сергей Иванович сдвинул следующий пласт дерна, затем еще один и еще, продвигаясь к предполагаемой голове трупа, и вдруг заплакал:
– Васька! Бог мой! Это же Васька!
Отец Василий, цепляясь гипсом за землю, подполз на коленях поближе к старику и почувствовал, как ему перехватило горло. Из-под комьев земли виднелась часть форменной милицейской куртки с капитанским погоном на плече.
* * *
Они вдвоем оттащили в сторону еще несколько квадратов поросшего невысоким камышом дерна и осторожно освободили от земли головы трупов. Сомнений не оставалось, это были пропавшие около трех недель назад милиционеры – Васька, оставивший священнику журнал с компроматом на Ковалева, и его товарищ, мужик чуть постарше и покрупнее. Тлен уже затронул их лица, сказывались и перенесенные при жизни побои, но оба милиционера были абсолютно узнаваемы.