Сам не зная, зачем, Зубатый считал дни до инаугурации, и каждое утро то с облегчением, а то со странной тревожной печалью отнимал один день. Оставалось еще четыре.
Как всегда с утра он зашел в вольер, потрепал холки обрадованных лаек, пощупал носы и, снова вспомнив, как достались ему любимые собаки, решился в один момент — взял на сдвоенный поводок, вывел и посадил в машину.
— Мы куда, Анатолий Алексеевич? — спросил телохранитель Леша.
— В охотхозяйство. — обронил он и потом молчал всю дорогу.
В избирательную кампанию это хозяйство стало одним из аргументов Крюкова: как только не изощрялись журналисты-наемники, какие только картинки не рисовали местные карикатуристы относительно царских увлечений губернатора и расходовании бюджетных средств. На самом деле на обустройство базы и содержание охотугодий не ушло ни единой бюджетной копейки: спонсоров, желающих вложить какие-то деньги в возможность поохотиться с губернатором, а заодно решить свои вопросы, можно было в очередь выстраивать. Однако все они скромно промолчали, когда в прессе пошла лавина вранья, никому не хотелось признаваться в угодничестве, которое еще недавно выдавалось за радение о природе, и теперь судьба охотхозяйства висела в воздухе — говорили, Крюков ненавидит охоту и презирает людей, ею занимающихся.
Зубатый приехал без предупреждения и застал охотоведа Чалова врасплох. Испуганный и смущенный, он бестолково засуетился, а тут еще увидел собак и окончательно растерялся.
— Забери их назад. — Зубатый передал ему спаренный поводок. — Они тебе нужнее…
И увидел, как Чалов заморгал, недоуменно задергал плечами.
— Анатолий Алексеевич… Я все понимаю, но подарок есть подарок…
— Извини, тогда нехорошо получилось. Пусть они ходят на охоту, что им в вольере сидеть?
— А когда же ты на охоту? Сейчас бы лося по чернотропу, с собачками, а?.. Егеря у меня отличились нынче, две чищенные берлоги нашли! В одну-то уж точно ляжет и по первому морозцу бы…
— Приеду, — пообещал Зубатый. — Сразу после инаугурации.
Он уже сел в машину, когда охотовед опомнился.
— Что теперь с хозяйством будет, Анатолий Алексеевич? Жалко, столько труда вбили. Крюков, говорят, совсем не охотник.
— Говорят… Да ведь раз приедет, посмотрит и втянется.
— Нет уж. Если за душой страсти нет, не втянется.
— А ты его втяни.
— Я научу, что делать, — вдруг заговорил Чалов с оглядкой. — Угодья вместе со штатом надо передать Химкомбинату. Ты уйдешь туда генеральным…
— С чего ты взял? Кто сказал?
— Все говорят! Ты послушай меня!..
— Ладно, и так не пропадет. — ощущая прилив тоски, отмахнулся Зубатый. — Поехали, Леша!