— А ты всё так же ходишь с охраной…
Тонкие губы под блестящими усами изогнулись в скверной улыбке.
— Наверное, человек двадцать привёл?
Мачо развёл руками.
— Зачем так много, Салим? Я ведь пришёл к другу. Со мной только шестеро. И то потому, что без них меня не отпустили. В посольстве беспокоятся о приезжих земляках-журналистах…
Хозяин прекрасно знал, чем занимается гость, но опровергать его утверждение не стал. Так же он пропустил мимо ушей и преувеличенное число охранников.
— И что тебя привело к небогатому торговцу коврами? Хочешь написать о застое в торговле? Это чистая правда…
Может быть, Салим и торговал коврами. Но не в связи с этой работой он получил осколочные ранения груди и сильный ожог левой руки. Шрамы остались на всю жизнь, и сильный загар не мог их замаскировать. И не в связи с торговлей коврами он был известен всем спецслужбам развитых государств. И не в связи с торговлей коврами приехал к нему посланник ЦРУ США.
Мачо протянул руку и взял из небольшой фарфоровой вазочки кусочек рахат-лукума. На самом деле ему кусок не лез в горло, но принимать угощение — святой долг гостя. И к тому же подтверждение его спокойствия, характеризующего чистую совесть и благородство намерений.
— Нет, Салим. Сейчас меня не интересуют ковры. Может быть, в другой раз.
— Другого раза может и не быть, — хозяин тоже взял щепотку изюма, и потянувшийся было к сушёному инжиру Мачо оцепенел.
Здесь не принято пользоваться ложечками или вилками, сласти берут руками, но на руках Салима была кровь. Не в переносном, а в самом буквальном смысле. Один раз Мачо видел это своими глазами. Она стекала с пальцев и капала на белый кафельный пол крупными, разбивающимися в звёздочки каплями. И теперь он не мог брать после него сладости из красивой фарфоровой вазочки.
— Почему? — нейтральным тоном спросил офицер. — Я думаю, мы ещё не раз встретимся.
— Человек может только думать, лишь Аллах знает наверняка!
Салим что-то гортанно крикнул, и дети, свернув игру, забежали в дом. Это был очень плохой признак. Хотя Салим вполне мог начать бойню и без подобной предосторожности.
Мачо напрягся, машинально поправил ремень, незаметно тронув оттопыренный задний карман и убедившись, что пуговица клапана расстёгнута. Патрон был в стволе, так что через три секунды пуля уже могла сидеть в мозговом веществе хозяина.
— Мне интересно, американец, неужели ты считаешь, что шестеро охранников обеспечат твою безопасность? — верхняя губа у Салима хищно задёргалась, обнажая плохие, прокуренные зубы. — Даже если бы их было шестьдесят шесть и мы сидели не в моём квартале, а в твоём долбаном Нью-Йорке или твоём долбаном Вашингтоне?