— Его тебе отдать? — спросил Иван, протягивая бешеный огурец Яге.
Та отпрянула.
— Вот еще. Не мне гореня касаться, давай уж сам. Просто приложи к замку, проведи пару раз. Вот так…
Ваня провел, чувствуя, как замок нагревается под его рукой. Вспомнил, что теперь нужен нож, достал, повертел в руках, удивился: ишь ты, какой махонький, не больше перочинного, неужто ему под силу с таким замком справиться? Но все‑таки осторожно провел кончиком по замку и… едва удержал в руках — нож вошел в сталь по самую рукоятку.
— Ты где режешь, глупая голова, — заворчала Яга, впрочем, совсем не сердито. — Вот где надо. — И она сама направила Ванину руку.
Клац! Замок с лязгом упал на землю. Ваня изумленно уставился на железную дужку у себя в руках. Но долго удивляться не пришлось, Яга уже тянула его за рукав:
— Скорее!
Она навалилась плечом на тяжелую створку ворот, и та, скрипя, медленно и словно бы нехотя начала поддаваться. Друг за дружкой все осторожно вошли и застыли, раздумывая, как поступить дальше. Ваня с тоской смотрел на единственное окошко, которое было так высоко, что подобраться к нему на первый взгляд было невозможно.
— Что скажешь? — обратилась Яга к царевне. — Есть идеи?
Велесна молча покачала головой.
— А у тебя?
Ваня почесал затылок:
— Да черт его знает. Разве что…
— Ну, — нетерпеливо потребовала Яга, — что ты думаешь?
— Это, конечно, только предположение… Но, быть может, Медногрив сможет…
— Медногрив ничего не сможет, — устало покачала головой Яга, — это только в сказках кони по небу летают. А как ему летать, если у него крыльев нет и не было никогда?
— Ну, тогда не знаю, — Ваня помрачнел. И вдруг его озарило: — Послушай, а если ты снова обернешься змеей? Сможешь поднять меня до самого верха, а там уж я разберусь.
— Соображаешь! — одобрительно покивала Яга. — Тогда погоди, сейчас еще лучше сделаем. А что если не змеей, а…
И вновь Ваня увидел синий огонь, срывающийся с пальцев Яги, снова потекли из‑под ее напряженных пальцев загадочные письмена, отливающие лунным серебром. Рисунок трепетал, выстраивался, вот уже зажглась пентаграмма, на этот раз перевернутая и более яркая, чем раньше. Яга охнула, причмокнула языком и собралась уже проходить сквозь переплетение мерцающих линий, но вдруг остановилась, посмотрела на Ваню.
— Теперь мы с тобой увидимся, только когда ты покинешь башню. Если ты, конечно, ее покинешь.
Ваня вздрогнул. А Яга уже вошла в пентаграмму, замерла на мгновение и оказалась по ту сторону, рассыпанная на тысячи зеленоватых искр, которые тут же стали собираться во что‑то огромное. Не сразу Ваня понял, что это такое, а когда увидел, не удержался от улыбки. Яга обернулась огромным побегом какого‑то вьющегося растения, сверху донизу покрытого розовыми цветами.