— Я свои деньги вам дал, вы ими пользовались три месяца, — торопливо напомнил Кузя, с беспокойством покосившись в сторону телохранителей. — Я что-то с этого должен иметь, или как вам кажется? Не нравится, можете вообще ничего не отдавать — будем делать, как сразу сказал. Вы на окладе, питомник — мой. Ты подумай, выбор свободной альтернативы я всегда оставляю — я же не кровосос какой…
— Да, Кузя, — с безразмерной печалью в голосе проговорил Рудин после непродолжительного обдумывания ситуации. — Правильно ты все рассчитал. Куда мы денемся… Но позволь с тобой не согласиться — ты и в самом деле кровосос. Боясь показаться грубым, я бы даже сказал — ты еще кое-чего сое…
— Ну, это уже детали частностей, — не стал обижаться заимодавец. — Пока Соловей с клиентами возится, проскочим к моему нотариусу: переоформим расписочку. И не смотри на меня так — я вам, конечно, верю полномерно, но… хочу иметь хоть какую-то гарантию…
Глава 2.
МЛАДОЙ ПОВЕСА… ТОЛЬКО В НАШИ ДНИ
…Ленинградский проспект. Массивное здание серовато-желтого колера — тяжкое наследие трудновыводимой послевоенной моды. Мраморные ступеньки, тяжеленная дверь с антикварным противовесом, просторный вестибюль с монументальной социалистической люстрой из чешского стекла. В глубине — широченная лестница с сохранившимися от медных прутьев колечками, у подножия лестницы — два лифта. Просто так не пройдешь: слева конторка застекленная, рядом турникет с электромеханическим запором. В конторке два лица — большие, в три дня не объедешь, но заспанные, с тусклыми глазами — смена в 9.00, а сейчас только 8.01.
— Куда?
— «Отечественный кредит».
— Пропуск, пожалуйста.
— Пожалуйста…
Нет, на подобострастное вскакивание во фрунт никто, конечно, и не рассчитывает. Ранг персоны не тот, да и огромное здание, в котором размещаются как минимум два десятка учреждений и фирм, охраняет какой-то отвлеченный вообще ЧОП[11], не имеющий никакого отношения к «Кредиту». Но дружеский кивок и беспрепятственный пропуск, кажется, были бы вполне уместны — филиал переехал уже девять дней назад.
— Альберт Николаевич Пручаев?
— Он самый. В списке что — нету?
— На ваш «Кредит» списков пока нет. Утверждаются в префектуре ваши списки. Проходите…
Прошел. Просторный лифт, кнопка третьего этажа. Прокатился, вышел — налево. Бронированная дверь без надписи, две камеры под потолком, звонок. Пальчиком — на пупку звонка, камерам — ручкой. Заходи. Здесь уже свои: суточный парный пост вневедомственной охраны.
Широкий коридор, по обеим сторонам которого расположены полтора десятка дверей, загроможден коробками, не распакованными фрагментами новой мебели, какими-то труднообъяснимыми железяками и прочей мелочью. Несмотря на категоричный приказ шефа: «Рухлядь с собой не тащить! Там все новое. Распаковаться и обустроиться — три дня!», процесс обживания растянулся на неопределенное время. Кроме того, получился обычный переездной пространственно-предметный перекос. Новый офис не в пример просторнее прежнего, однако образовалась целая куча вроде бы нужных и полезных, но не вписывающихся в интерьер предметов. Каким образом их разместить без ущерба для офисной эстетики — вот самый важный вопрос, занимающий последние несколько дней все светлые головы северо-западного филиала «Отечественного кредита».