— Не боись, майор, — плутовато подмигивает Март. — Разберемся. Ты ничего не забыл? Смотри — хоть одна бумажка попадет к людям Сердюкова…
— Нет-нет, тут все, — одутловатый уверенно хлопает по портфелю. — Все, до последней бумажки. Слушайте… А может, мы с вами…
— Обязательно, дорогой, — опять подмигивает Март. — Обязательно договоримся. Как только ты гонорар от Тонкого получишь — так сразу все и порешаем. Только надо будет чуток нашим слухачам отстегнуть — все-таки чуть ли не сутки тебя слушали.
— Да-да, конечно, — облегченно вздыхает одутловатый, доставая из кармана платок и промакивая вспотевший лоб. — Конечно, конечно — это не проблема…
— Первый — Пятому, — докладывает Рекс. — Мы закончили. Все по нулям.
— Спасибо, все на выход, — отвечает Март, останавливая секундомер: время «острой акции» — две минуты тридцать семь секунд. На коррумпированного мента можно потратить еще пару минут, не больше. Потом надо будет уходить — соседушки могут оправиться от шока и начать этак ненавязчиво названивать «подвязанным» в органах людишкам: и чего же это у нас тут деется, кони вы педальные? Почему мы не в курсях? Вы за что деньги получаете?!
Март вновь доверительно подмигивает одутловатому:
— Ну и, разумеется, придется делиться со всеми, кого информировал об этом деле. Знаешь, какие у нас…
— А больше никто и не знает, — беспечно качает голо-вой-одутловатый. — Об этом только я, Вася да Николай Николаич…
— Точно? — Март впивается в лицо «следака» острым взглядом. — Больше — никто?
— Конечно! — заверяет одутловатый и вдруг, словно напоровшись на стальной взгляд мнимого собровца, застывает на месте. — Подождите, подождите…
— А некогда, родной, — Март вскидывает «кедр» и давит на спусковой крючок. Одутловатый, отброшенный короткой очередью к стене, медленно сползает на пол, оставляя на свежей извести красные потеки. На лице его застывает гримаса невероятного удивления.
— Спасибо, что ты такой весь из себя конфиденциальный. Нам проще…
Глава 4.
ДИЛЕТАНТЫ. К ВОПРОСУ О «ЧАЙНИКАХ»
…В 9.45 двери конференц-зала, что располагается на втором этаже городского Законодательного собрания, распахнулись настежь и выпустили на волю томившихся на еженедельном отчетном заседании депутатов. В числе прочих конференц-зал покинул румяный симпатичный брюнет, на вид лет около сорока, рослый, статный, модно остриженный, одетый в строгий деловой костюм. В отличие от коллег, плавно растекшихся по кабинетам, брюнет решительным шагом припустил к выходу — тратить на собрание более часа в день он считал если и не преступлением против личности, то по крайней мере неоправданной роскошью.