– Ты это к чему? – спросил Слатковский.
Владимир молча освободился от объятий Слатковского и ответил ему:
– Не получится у нас с вами никакого совместного бизнеса. Один раз мы уже работали вместе, и это… слишком печально для меня кончилось. Вы, Александр Григорьевич, партнер ненадежный, если не сказать большего.
Слатковский суровым взглядом оглядел Полунина.
– Да уж, не такой я хотел бы видеть нашу встречу, – произнес он, медленно расставляя слова. – Ну что же, очень жаль.
Он уже было направился к своей машине, как ему на глаза попался старый «Москвич» зеленого цвета, который выкатили из шестого бокса.
Слатковский остановился и с удивлением посмотрел на старую машину.
– Слушай, Вова, – произнес он с радостным удивлением, – а не мой ли это «Москвич»? Тот, который я тебе продал? Ведь он тоже зеленый был…
Полунин не ответил, он лишь угрюмо, почти с ненавистью смотрел на Слатковского.
А тот, не обращая внимания на хозяина станции, устремился к старой машине.
– Он, точно он, – с непонятным для публики восторгом произнес Слатковский, осмотрев «Москвич». – Я его узнал, там на крышке бардачка несколько слов неразборчивых. Это дочь моя Рита, еще будучи маленькой девочкой, нацарапала, а я не углядел.
Он еще раз окинул взглядом машину и, облокотившись на нее, добавил:
– Но в каком хорошем состоянии он у тебя. Покрасил, отрихтовал и вообще намарафетил… Молодец! – Слатковский был очень доволен.
Его большие синие глаза смотрели на Полунина с хитрым прищуром:
– Похоже, что тебе очень дорога эта развалюха. Маленький экспонат твоего музея памяти. А ты, Володя, сентиментален. Надо же так погрязнуть в болоте воспоминаний.
Слатковский вдруг перестал улыбаться и, развернувшись, быстрым и решительным шагом направился к своему автомобилю. Перед тем как сесть в машину, он бросил на Полунина быстрый взгляд и произнес:
– Прощай, Владимир, жаль, что так все получилось. Вряд ли нам стоит еще встречаться. Будь здоров.
Он уселся в «Линкольн». Обе иномарки медленно выехали со двора.
Полунин проводил их задумчивым взглядом.
К стоящему недалеко от Полунина Славке подошел Шакирыч, одетый в засаленный рабочий халат. Засунув под мышку небольшой ломик, он достал из кармана халата папиросы.
– Что здесь за базары такие разводят? – спросил он у Болдина.
– Иваныч какого-то своего давнего кореша встретил, – ответил тот.
– Ну и что – душевно побеседовали?
– Я бы так не сказал, – ответил Славка.
Полунин медленно повернулся и направился к Рамазанову и Болдину. Взгляд его по-прежнему был задумчив, но лицо скорее растерянное.