– Кто это, Иванович? – спросил Славка. – У него тачки и охрана, как у министра или банкира.
– Он и есть банкир, – машинально ответил Полунин, посмотрев в сторону «Москвича».
– Солидный у тебя приятель, – произнес Шакирыч, выдувая из папиросы табачные крошки, – только ты что-то не очень рад этой встрече.
Слова Шакирыча нашли неожиданное подтверждение, удивившее тех, кто хорошо знал Полунина.
Владимир быстрым движением выхватил из-под мышки Шакирыча монтировку и бросился к старенькому автомобилю.
Подбежав к «Москвичу», Полунин размахнулся и со всей силы ударил по лобовому стеклу. Каленое стекло рассыпалось на мелкие крошки. Но Полунин продолжал наносить удары по капоту, фарам, крыльям машины.
Рамазанов и Болдин, пораженные, смотрели на эту сцену ярости своего начальника. Шакирыч, машинально засунув папиросу в рот, протянул пачку некурящему Славке. Тот, на дух не переносивший запах «Беломора», в ответ лишь отрицательно покачал головой.
– Жаль, – произнес наконец Шакирыч. – Мы ведь этот драндулет по запчастям восстанавливали.
– Я для него молдинги искал по всему городу, – вторил ему Славка.
– А рихтовки сколько было, – почти пропел горестно Шакирыч.
– Да, жаль тачку, ее хоть сейчас на выставку, – уныло произнес Славка.
– Сейчас уже вряд ли, – заключил Рамазанов.
Вспышка ярости, начавшаяся так внезапно, так же неожиданно и закончилась. Полунин остановился и отшвырнул монтировку.
– Сука, гнида, всю жизнь мне, паскуда, поломал и ничего об этом не помнит и знать не желает, – тихо проговорил он, словно разговаривая сам с собой.
Он развернулся и направился в сторону офиса. Шакирыч и Болдин молча и с опаской посторонились, пропуская своего шефа.
Однако в следующий момент случилась еще одна неожиданность, приведшая их в смятение.
Полунин, вдруг резко замедлив шаг, схватился руками за живот, согнувшись при этом пополам. Когда к нему подбежали Рамазанов и Славка, он уже упал на асфальт, стиснув зубы от нестерпимой боли.
– Иваныч, что с тобой?! – крикнул Славка, со страхом глядя на Полунина.
– Быстро заводи машину! – заорал на Болдина не менее его перепуганный Шакирыч. – Надо сейчас же везти его в больницу…
* * *
Полунин постучал костяшками пальцев по крашеной белой краской двери кабинета, на которой висела табличка с надписью «Хирург».
Услышав разрешительное «войдите», произнесенное мягким мужским голосом, он открыл дверь и переступил порог. За столом сидел худощавый пожилой мужчина в белом, чуть великоватом ему халате.
– Простите, как ваша фамилия? – спросил хирург, когда Полунин уселся на стул перед ним.