– Анфис, мы сейчас пойдем к тебе, и ты мне все расскажешь. Я боялась, что ты уже уехала. Я звонила тебе все время, но твой телефон…
– Плевать на телефон. Катька, милая, как же хорошо, что ты здесь со мной! – Анфиса цеплялась за Катю. – Ты побудешь здесь со мной, поживешь? Мне столько нужно сказать тебе. Ты не волнуйся, мы сейчас все устроим – тут славно, тебе тут понравится… Но вообще-то тут ужасно. Кошмарно. Чудовищно! Я места себе не нахожу. Катя, он… у нас с ним все, ты понимаешь? Все кончено.
ЭТО БЫЛ САМЫЙ НЕПОСЛЕДОВАТЕЛЬНЫЙ И САМЫЙ ГОРЯЧЕЧНЫЙ МОНОЛОГ, КАКИЕ ТОЛЬКО КАТЯ КОГДА-ЛИБО СЛЫШАЛА. Словесный сумбур, какофония чувств, слезы. А потом закружилась, завертелась суета – круговерть. И Катя уже не могла понять, кого слушать, кому отвечать, на что смотреть. Вышитый розовый кролик, рюкзачок с полотенцем, дорожная сумка, оттягивающая плечо. Какой-то парень-симпатяга, точно из воздуха материализовавшийся на рецепции – менеджер или портье, черт его разберет: «Вы к нам?», «Очень рады, что вы выбрали наш отель. Вам знакомы наши расценки? Номер какой предпочитаете – с видом на реку или на лес? А может быть, вы хотите устроиться вместе, вдвоем? В 2017-м, который занимает ваша подруга Анфиса Марковна, – двуспальная кровать, он у нас специально для молодоженов, и теперь это вряд ли подойдет. Вы можете переехать с ней в 2015-й. Он у нас семейный, вот заполните, пожалуйста, бланк и паспорт ваш, будьте добры…»
Катя как во сне вручила ему паспорт. И увидела девочку. Она в отличие от симпатяги-менеджера не материализовалась из воздуха как дух, как фантом. Она влетела в холл – разрумянившаяся, запыхавшаяся, в полосатом красном свитере, красных брючках и кроссовках.
– Анфиса, я уже позавтракала! – объявила она звонко. – Ты обещала, что пойдем сегодня гулять, если мне врач разрешит. Он разрешил, можно. А бабушка с нами не пойдет, у нее ногу ломит!
Следом за девочкой в холл, опираясь на палку, вошла «бабушка» – нет-нет, ни в коем случае не старуха, язык бы не повернулся назвать ее таковой, и это Катя отметила даже в этой вселенской суматохе, а пожилая представительная дама – тоже в красных брюках и в черном вязаном кардигане. Брюнетка с идеальной укладкой (Катя только потом догадалась, что это у нее парик), прямая как палка, тщательно накрашенная и напудренная и хромая, как лорд Байрон. Единственным «киксом» в ее туалете были старые, донельзя разношенные черные туфли на распухших от подагры ногах.
Такой Катя увидела Марусю Петровну Карасеву – троюродную тетку хозяйки «Валдайских далей» Ольги Борщаковой и бабушку ее восьмилетней дочери Даши.