Ключ повернулся в замке, и дверь кладовой отворилась. Наннет нащупала рукой выключатель.
Вслед за щелчком над их головами вспыхнула электрическая лампочка. Комната была заполнена бесчисленными рядами одежды, свисавшей с металлических вешалок.
– Прямо здесь, в соседней комнате, во время оккупации Парижа гитлеровской армией укрывались бойцы Сопротивления. Никто не знал о них, кроме хозяйки ателье мадемуазель Клод. Одежда, что висит здесь, принадлежала ей. Во время войны маки[2] спускались вниз и через крипту попадали прямо в канализационную систему. То же самое проделывали недавно торговцы наркотиками. Наннет поставила коробки с нитками и отряхнула руки от пыли.
– Был проведен крупный рейд. Я смотрела по телевизору. Когда были обнаружены эти безумные дети Хомейни, изготовлявшие здесь наркотики, полиция стреляла по верхним пролетам. Вот почему пришлось заменить весь мрамор выше четвертого этажа.
Элис припомнила, что читала о чем-то в этом роде, но тогда она не связала эти события с Домом моды Лувель. Она поставила принесенные ею коробки и принялась разглядывать ряды одежды. Ткань была чудесной. Даже при тусклом свете кладовой она залюбовалась рубиновым отблеском бархата, мерцанием золотой парчи и переливами легкого, как облако, шифона. Если бы это было в моде, одежда стоила бы целое состояние.
– Это произошло не так давно, – сказала ее спутница. – Может быть, год назад.
– Джексон Сторм знает об этом? – спросила Элис без особого интереса.
– О да, он был здесь. Как раз только что купил старое здание. – В голосе примерщицы исчезли восторженные интонации. – Американцы страшно забывчивые. Прошел всего один месяц, и будто ничего не случилось. К тому же в том году это был не единственный случай с иранцами и наркотиками в Париже. Время было неспокойное.
Они услышали отдаленный хлопок закрывшейся двери и звук шагов человека, буквально летевшего вниз по лестнице. Только один человек в Доме Лувель бегал так быстро.
– Черт! Это Жиль. – Наннет бросила взгляд на наручные часы. – В этой гонке он доведет себя до сумасшествия. А тут еще жена вот-вот родит.
Элис знала, что позднее Жиль будет жалеть, что ушел, не пожелав никому счастливого Рождества.
– Джексон Сторм не стал и слушать его, когда Жиль попытался втолковать ему, что не является дизайнером театральных костюмов.
Это было причиной последнего горячего спора Жиля со своим боссом.
Наннет пожала плечами.
– Говорю тебе, американцы никогда ни к чему не прислушиваются.
Она отодвинула в сторону висевшую одежду и проверила штабеля обернутых в коричневую бумагу рулонов ламинированного кружева, что складировали в том месте.