– Но это невозможно! – воскликнула Элис с тревогой. – Стреляли в твою машину? Ты, должно быть, ошибаешься. Кто бы решился на такое?
Он повернулся к ней, лицо его было искажено яростью.
– Это ты мне и скажешь! Хватит водить меня за нос. Говори все, что знаешь!
– Я? – Элис рассмеялась бы, если б ей не было так страшно. – Мне ничего неизвестно об этом. Боже мой, это же Париж… такого рода вещи здесь не случаются!
– Неужто? – Брови Паллиадиса взлетели вверх. – Ты не знаешь, кто мог устроить на меня засаду? Кто пытался убить меня? – Он медленно чеканил каждое слово. – Теперь, когда они сообразили, что их шантаж с участием красивой девственницы не удался, они решили просто убрать меня?
Элис в изумлении смотрела на него. Она уже привыкла к неожиданным поступкам Николаса Паллиадиса, но это переходило всякие границы. «Участница шантажа»?
– Я не участвую ни в каком шантаже. Ты же знаешь, где я провела большую часть вечера, пытаясь вытащить принцессу Джеки из этого… этого секс-притона, где ты завсегдатай! Кстати, ее отвезли в больницу? Что сказал ее отец? – быстро спросила она.
Николас молчал, его суровое красивое лицо было залито краской гнева. Он отвернулся, засунув руки в карманы.
– Вчерашний случай не единственный. – В его голосе послышалась усталость. – Она часто бывает в клубе «Романская вилла» со своими друзьями, и они вечно попадают в истории.
– Попадают в истории? – воскликнула Элис. – Так теперь называют наркотики и сексуальные пытки? Разве ты ее не видел? Она же истекала кровью!
Он нахмурился.
– У тебя нет достаточного опыта, чтобы рассуждать о таких вещах. Некоторым людям боль в сексе в равной степени доставляет наслаждение.
– Как гадко! – поморщилась Элис. – Она же еще ребенок.
Он сделал раздраженный жест, останавливая ее.
– То, что ты вчера видела, – просто игры, в которые играют избалованные детки некоторых самых видных семей Франции. Они употребляют наркотики и ничего не могут с этим поделать. Именно поэтому клуб «Романская вилла» и собирается их всех исключить. Так мне сказала Мари-золь. – Николас посчитал тему закрытой. – И выбрось все это из головы.
Маризоль? Дама в очках в роговой оправе? Николас Паллиадис с ней на короткой ноге! Элис почувствовала презрение к греческому миллионеру.
– Принц Алессио не хочет снова класть свою дочь в больницу. – Паллиадис, опустив голову, снова прошелся по комнате. – Теперь с ней обращаются как с неизлечимой больной.
– Ее хотя бы осмотрел доктор?
– Конечно. – Николас помрачнел. На Элис была прозрачная ночная сорочка с кружевной вставкой на груди. Его черные глаза то и дело останавливались на ней. – Специалист осмотрел ее. Но, черт возьми, какой в этом прок? – Он повернулся и снова прошелся по комнате. – Если захочет, она снова возьмется за старое.