– Да откуда тебе знать! – продолжала бушевать Элис. – Ты никогда не встречался с девственницей!
– Что? – Его мрачный вид предвещал грозу. – Что ты хочешь этим сказать? – Подозрения нахлынули на него. – Ты же не… нет, ты не могла подделать такое. Это невозможно.
Он схватил ее, Элис принялась отбиваться; пятнышко крови появилось в уголке его рта в том месте, где она задела его ногтями.
– Только скажи, черт возьми, что ты хочешь со мной сделать! – возопил он.
– Я ничего не хочу, – задохнулась Элис. – Убирайся!
– О нет, хочешь. – Его глаза превратились в два яростно полыхающих костра. – Я держал тебя под наблюдением, разузнавал о тебе… но так ничего и не выяснил. Даже не вычислил, что ты от меня хочешь, черт тебя побери!
– Зато я знаю, что ты хочешь от меня! – Она неистово оттолкнула его от себя. – Ты хочешь, чтобы я стала твоей рабыней!
– Рабыней?! Бог мой, да это я стал рабом, с тех пор как впервые увидел тебя!
Во внезапно установившейся тишине их глаза встретились; ее – недоверчивые и ошеломленные, его – черные и пылающие.
Это ужасно, думала пораженная Элис. Они буквально одержимы страстью. Разве можно это назвать любовью?
– Элис, – сказал он совсем другим тоном. – Я бросил важные дела и помчался в Париж с одной лишь целью – увидеть тебя. Мне пришлось нанять самолет. Не надо… – Он привлек ее к себе и устало зарыл свое лицо в ее волосах. – Не надо мучить меня. – Николас провел кончиком носа по ее шее. – Пожалуйста. О Боже, ты так нужна мне.
Она нужна ему?
Стиснутая в его объятиях, вдыхая аромат его кожи и еле уловимый запах пота, Элис невольно вспомнила, как они занимались любовью в рождественский Сочельник. Она подавила в себе мучительную, настойчивую волну нежности, грозившую захлестнуть ее.
– Я не нужна тебе! – Она попыталась вырваться, но он был гораздо сильнее. – Ты просто хочешь получить то, что купил и оплатил по счету, – Элис старалась придать голосу оттенок презрения. – Я твоя… твой большой рождественский подарок. Этакий удобный плед, чтобы ты чувствовал себя поуютнее.
– Что еще за удобный плед? – прошептал он, осыпая частыми поцелуями ее шею и щеки.
– Твоя грелка с горячей водой, – выкрикнула она. – Дешевый комфорт… Очередная игрушка!
Она почувствовала, что его тело сотрясается от смеха.
– По мне, ты не выглядишь как грелка с горячей водой, – прошептал он, прикасаясь теплыми нежными губами к ее груди.
– Хорошо, – взорвалась она, – тогда твоя шлюха!
Он сделался жестким и медленно выпрямился перед ней.
– Элис, мне жаль, что я так сказал. – Николас держал ее на расстоянии вытянутой руки; под маской суровости и высокомерия Элис обнаружила чуть ли не детскую уязвимость. – Ты злишь меня. У тебя к этому особенный талант.