Я вкратце пересказала ему, что мне удалось узнать. Он помолчал некоторое время, затем произнес:
— Я до сих пор не могу поверить, что Степы больше нет. Мне почти удалось вытащить его. Поверьте, он умудрился связаться с такими подонками…
— Дядя сказал нехорошее слово, и его нужно наказать! Пиф-паф! — раздался вдруг звонкий детский голос.
Мы обернулись и остолбенели. В дверях стояла девочка лет шести и обеими руками с некоторым усилием держала пистолет с глушителем, наведя его на нас. Пистолет, похоже, был самый что ни на есть настоящий.
Мы с Кряжимским просто потеряли дар речи, положение спас Виктор. Он невозмутимо заявил:
— А не слишком ли сурово?
— Мама всегда ругается, когда кто-нибудь говорит такие слова, и всегда повторяет, что убьет, если услышит еще раз, — сообщило нам очаровательное дитя. Девочка явно смотрела телевизор и знала, что надо нажимать курок. Хорошо, что про предохранитель не знала.
— Давай простим его на первый раз, — предложил Виктор. — Согласна?
Девочка подумала и утвердительно кивнула.
— Ну, ладно, — важно согласилась она. — Но только на первый!
— А что это у тебя? Можно посмотреть? — Кряжимский протянул руку.
Девочка колебалась, разрываясь между желанием похвастать новой игрушкой и инстинктом собственника. Желание похвастать победило.
— На, но осторожнее, не сломай.
— Ну что ты, — отозвался Сергей Иванович, забирая у нее пистолет.
— А я и не знал, что у вас есть такие вещи, — с интересом рассматривая оказавшийся у Кряжимского предмет, проговорил Виктор.
— А у меня и нет, — ответил он, изумленно вертя в руках оружие. — Вернее, не было. Я не знаю, откуда он взялся.
В дверь позвонили. Мы переглянулись.
— Вы кого-нибудь ждете, Сергей Иванович?
— Нет. Может, соседка?
Он положил пистолет под диванную подушку и пошел открывать дверь. Но когда из прихожей донеслись шум и крики: «Не двигаться! Вы арестованы по подозрению в убийстве Степана Александровича Поликина», стало очевидно, что это не соседка, и кошмар все же начался.
Я метнулась к дивану, желая в очередной уже раз спрятать возможную улику, а в том, что это и есть тот самый пистолет, из которого убили Степу, я теперь не сомневалась. Но Виктор успел перехватить меня на полдороге:
— Не надо, если они с обыском, нас обыщут тоже.
— Черт, как же они узнали? — вырвалось у меня.
В комнату ворвались парни в камуфляже и масках, нас с Виктором довольно бесцеремонно поставили по стойке смирно. Происходящее походило на серию какого-нибудь детектива, только вот происходило все на самом деле, а от резкого движения и увесистого тычка в спину у меня слезы брызнули из глаз. Все тело будто стиснули раскаленными обручами, дышать стало очень больно. Тут меня несколько раз саданули в бока с обеих сторон. Конечно, мне только показалось, что саданули, — обыскивающий меня на предмет обнаружения оружия парень действовал ловко, — но сейчас мне любое прикосновение, даже самое легкое, доставляло крайне болезненные ощущения. Чтобы сдержать вскрик, я невольно закусила губу, и без того разбитую. В результате я все-таки заорала, Виктор дернулся, словил по шее, но сказал: