Геннадий давно уже вышел из того возраста, чтобы ревновать своих подруг к каждому встречному-поперечному. У них с Илоной практически не возникало никаких разногласий, все было легко и просто.
Средства обоих позволяли удовлетворять практически все потребности, и почва для скандалов из-за денег, как это случается в других семьях, отсутствовала. Что же касается психологического климата, то все пока было нормально. Впрочем, Геннадий подозревал, что скоро Илона ему надоест. Но он никогда и не планировал запереться в четырех стенах. У него, в конце концов, крупные заграничные планы, и, скорее всего, ближайшее время он проведет в Германии. Там появятся другие впечатления, другие женщины, жизнь закрутит круговертью и, дай бог, куда-нибудь вырулит. Словом, никаких четких параметров, никаких ясных жестких ориентиров, сплошное китайское дао. Что будет, то и будет.
Шатров вспомнил о Яне и нахмурился. Когда в воскресенье ему сообщили о случившемся, он вполне искренне сначала расстроился. Но уже через несколько минут испытал чувство облегчения — все-таки эта курва столько нервов ему попортила. Он даже пытался обосновать случившееся с точки зрения религиозной мистики, воздаяния за плохие поступки.
Яна была его позором, и ее смерть, как казалось Шатрову, открывала теперь ему дорогу в будущее. Освобождение от груза прошлых ошибок — хорошая метафора, знак свыше: это означает, что затем будет все только хорошо. Все логично и понятно: отмирает старое, то есть Яна, и рождается новое — то есть Илона, свадьба и второй брак.
Шатров посмотрел на часы. Оставалось десять минут до прибытия невесты — она обычно была пунктуальна. Никакой работы, конечно, уже и быть не может — Илона потребует внимания. Впрочем, наверное, и сегодня надо расслабиться, а то эти нервотрепки с ментами, журналистами, чиновниками ложились на слабую нервную систему Геннадия непосильным грузом. Всем интересно, а не он ли замочил эту жалкую проститутку! Вот сволочи, не живется им своей жизнью, все лезут в чужую!
Неожиданно перед глазами возник образ Юли Зверевой. Ее честное, открытое лицо, добрые глаза, которые так обожающе смотрели на Геночку. Ласковые руки, которые всегда делали то, что хотел Геночка. Глаза, в которых стояли слезы. Немой укор за то, что он всегда ей изменял, а потом приходил как ни в чем не бывало, объясняя это тем, что он человек испорченный и неисправимый… Шатров угрюмо покачал головой. Да, Юля, пожалуй, была единственным человеком, который действительно глубоко любил его и уж во всяком случае не за то, что он такой популярный и богатый.