Но Казак, казалось, не слышал вопроса. Он привстал с кресла и в возбуждении выкрикнул:
— Не может такого быть! Это ложь! Кого он убил, кто это сказал, что за бред?!! Это какая-то провокация, подлый спектакль!!!
— Успокойтесь, успокойтесь. Я понимаю ваши чувства, но… что было, то было! Согласитесь, уважаемый, что трудно ин-сце-нировать полный самолет трупов и вашего друга, размахивающего автоматом… Но я все-таки повторю свой вопрос: о чем было совещание накануне?
— Какое совещание! Хозяин самолета захотел, чтобы Пи… — Казак от волнения чуть не назвал Корсара по привычке Пиратом, но вовремя спохватился, — чтобы Андрей помог ему, если вдруг его пассажиры откажутся платить. И все!
— Опасался, значит, — кивнул головой следователь и сделал пометку в блокноте. — А опасаться-то ему следовало совсем другого. Ну что ж, спасибо!
Смуглолицый привстал и протянул Казаку руку. Тот, все еще ошеломленный невероятным известием, вдруг спохватился:
— Это что, все? Да я вам еще могу объяснить… — Не стоит. На самом деле даже ваш допрос — это только проформа, которая выполняется скорее для вас, чем для дела. А с вашим другом вопрос практически решен.
— Это как? — спросил Казак, полный нехороших предчувствий, и следователь охотно и даже с каким-то удовольствием ответил:
— По нашим законам за воздушное пиратство полагается смертная казнь без права помилования. Господин Корсан, кроме того, виновен в убийстве одного русского — ну это ваши проблемы — и трех правоверных мусульман из семьи Ар-Байех, очень влиятельной и уважаемой в Эмиратах. Справедливость требует, чтобы исполняли приговор именно в этой семье. Так что было приятно познакомится с вами. Если понадобится, мы вызовем вас еще.
— Нет, погодите, я вам все объясню. Андрею абсолютно незачем было делать такие вещи. Это совершенно точно подстава, и если попробовать выяснить…
— Странно… Что тут еще надо выяснять? И главное — зачем? Все ясно и понятно. Это у вас, в так называемых цивилизованных странах, подобные преступления могут оставаться без наказания годами. Адвокаты, поправки, прецеденты… Мы, хвала Аллаху, живем по другим законам. Суд должен быть скорым, справедливым и суровым!
— Ну как же… — пробормотал ошарашенный Казак и, хватаясь за последнюю соломинку, спросил: — А что говорит хозяин самолета? Вы сказали, он раненый, но ведь живой же?
— Он тяжело ранен, у него большая потеря крови, и он без сознания. Вряд ли его показания появятся в ближайшее время. Я уже сказал, дело совершенно ясное, и необходимости в его показаниях нет.
И следователь нажал кнопку, вызывая охранника.