В тот день мы впятером снова обедали в ресторане «Европа». Два амбала и лысый на час присоединились к нам.
За обедом Митронов сказал:
– Значит, так, на дело мы поедем завтра с утра, как обычно. Поэтому ты, – он ткнул в лысого пальцем, – сейчас займешься «КамАЗом». Вы двое посмотрите, все ли в порядке с «девятками». И чтобы не пили сегодня ни капли, даже пива. Понятно? Иначе пристрелю всех собственноручно.
Он и сам отказался от пива в тот вечер. Я не настаивала. Но он не отказался от траха и от плавания в бассейне. Воду туда налили свежую, теплую, ласкающую тело. Спать мы легли раньше обычного. Митронов был неумолим: всем спать, завтра рано вставать. Разбудил он меня в седьмом часу. Сам уже был одет. Руки вымазаны мазутом, значит, успел побывать в гараже.
Я по-быстрому умылась, оделась, нацепила данные мне Потаповым часы. Митронов не заметил. Мы одели и отнесли в одну из машин Дашу – мне показалось, что взгляд ее стал осмысленным. Но я не придала этому значения.
Два амбала сели в одну из «девяток». У одного в руках был автомат Калашникова. За руль той «девятки», где была Даша, Митронов сел сам.
– Я тоже поеду в этой машине с Дашей. На всякий случай, мало ли что.
Митронов усмехнулся.
– Любишь острые ощущения? – спросил он.
– Не люблю, когда делают глупости, – ответила я презрительно, поправляя часы на левом запястье. – У тебя оружие есть?
– А как же, вот, – Митронов вытащил откуда-то сбоку и показал мне большой черный пистолет. Я кивнула.
– Отлично, где лысый?
– Он на «КамАЗе» поедет.
Огромный грузовик-фургон стоял у особняка.
– Ну вот, – сказала я, – теперь все в порядке, можно отправляться.
Мы мчались по пустынному в этот утренний час шоссе, то и дело обгоняя грузовики: большие и малые, везущие груз. Я нервно поглаживала часы на запястье. Всякие дурацкие мысли лезли в голову – что радиомаячок в часах не сработает и оперативники потеряют меня, не смогут приехать, предотвратить разбойное нападение, или им опять не выдадут бензин для машин, и они отложат операцию до другого раза. Я гнала от себя эти мысли, но они снова и снова лезли в голову, и сердце болезненно сжималось.
Неожиданно в салоне запищал мобильник. Митронов поднес трубку к уху. Какое-то время слушал, потом ответил:
– Отлично, давай хоть этот.
Итак, они выбрали жертву, решила я.
Мы в это время обгоняли одинокий фургон, точно в таком ехал лысый.
– Думаешь, он груженый? – продолжал разговор Митронов. – Ну да, тащится еле-еле… Подожди, сейчас подъем будет, посмотрим.
Подъем появился перед нами как на картинке, не слишком длинный, но крутой. Дорога в этом месте, нырнув в пойму реки, снова медленно забиралась на верхушку холма.