Не могу сказать, сколько мы ехали, я потеряла ощущение времени. Когда машина остановилась, мне показалось, что лишь минуту назад меня в нее затолкали. А теперь вытащили обратно.
«Пешком, что ли, нельзя было дойти?» – как-то заторможенно подумала я.
Это была, пожалуй, первая мысль, пришедшая в мою совершенно пустую голову после того, как меня вывели от Лаптева.
Повязку с меня наконец сняли. После абсолютной бесформенной безобразной темноты, парализовавшей мое сознание, меня поразило то, что мир вокруг меня все еще имеет четкие очертания.
До меня постепенно начало доходить, что я нахожусь далеко от города. Меня окружал зеленый цвет, в котором я понемногу начала различать отдельные, более темные и светлые пятна. И они превратились в деревья, до того четко прорисованные в моем сознании, что мне показалось, будто я вижу каждый лист на них и каждую прожилку на листе. В деревьях я узнала тополя – высокие, стройные и… гордые. Они стояли в ряд, вытянувшись по-мужски, все, от самого корня, устремленные вверх, в безоблачное небо, которое оказалось настолько насыщено голубым цветом, что я не поверила, что оно настоящее…
Аллея тополей тянулась к входу в современное, вычурной архитектуры здание, в котором стеклянных углов и непонятных металлических выступов вроде небольших балкончиков было больше, чем здравого смысла. Я обратила внимание, что здание жутко не гармонирует ни с аллеей тополей, ни с окружающими его кустами орешника. Сквозь его стеклянные стены было хорошо видно, как внутри ходят люди, сидят за столиками, танцуют…
Все это я увидела в одно мгновение, когда с моих глаз сняли повязку. А через мгновение я почувствовала весьма ощутимый толчок в спину. Мы пошли по аллее к стеклянному зданию.
Вместе с ощущением мира ко мне вернулось и его осознание. Я тут же заметила и свежий, совсем недавно положенный асфальт дорожек, и большую автомобильную стоянку рядом с главным зданием, и какие-то еще домики вдалеке, поменьше и попроще, и открытый теннисный корт чуть в стороне от автостоянки…
Меня повели не в главное здание, а в один из маленьких домишек. На корте, мимо которого мы проходили, играли двое мужчин. Одного, который был ближе к нашей дорожке, я хорошо рассмотрела. Лет тридцати, подтянутая, спортивная фигура, тренированное тело, рельефные, но негипертрофированные мускулы, светлые прямые волосы, при каждом движении падающие на лоб. Он откидывал их привычным жестом левой руки, а когда обе руки были заняты, столь же привычным движением головы.
Никакого ограждения вокруг корта не было, лишь позади каждого игрока были натянуты легкие сетки, в которые попадали пропущенные мячи. Блондин как раз пропустил слишком высокий мяч, и тот, перелетев через неширокую сетку, остановился прямо у моих ног. Я нагнулась и подняла его, собираясь бросить на корт…