Но это все еще не ответ на Ваш вопрос. Да, Вы влечете меня тем своеобразным типом влечения-отвращения, которое гораздо сильнее чистого влечения. В глубине души я Вас даже немного побаиваюсь, хотя от этого Вы нравитесь мне ничуть не меньше — даже наоборот. Думаю, что это отголосок тех дней, когда я знала Вас как жреца-жертвователя. Я искренне считаю, что причина не может быть в чем-то ином.
— Вы не видите причины в том, что я Вас преследовал на набережной?
— Не думаю, так как, честно говоря, это мне даже льстило.
— Что ж, верительными грамотами мы обменялись, — сказал Малькольм, растягиваясь в кресле с закинутыми за голову руками и почти горизонтально вытягивая ноги к огню. Несмотря на прискорбную невоспитанность, в его манерах не было и намека на желание обидеть.
— Сказала ли я то, что Вы хотели узнать?
— Пожалуй, да, хотя у меня не хватило ума, чтобы все понять.
— Я причинила Вам боль, друг мой?
— Немного. Но я сам напросился. Ничего страшного. Лучше все-таки знать.
Я поднялась, встала за спинкой его кресла и, склонившись, приложила ладонь к его щеке.
— Помогло ли это вынуть стрелу из раны? — спросила я.
Он прикрыл мою ладонь своей и прижал крепче.
— Это помогло бы вынуть стрелу откуда угодно, — сказал он.
Медленно текли минуты, никто из нас не двинулся с места. Наконец Малькольм заговорил:
— Пожалуй, я чертовски неблагодарный тип, если меня не радует то, что Вы сейчас сказали. Конечно, я хотел услышать, что Вы чувствуете ко мне то же, что и я к Вам, хотя я отлично знаю, что это не так. Так что даже лучше, что Вы этого не сделали. Скажи Вы это, и мне пришлось бы уйти — здесь для меня стало бы слишком жарко. Я и без того могу быть счастлив с Вами на свой причудливый манер. Обещаю, что не сделаюсь назойливым, если Вы позволите мне быть рядом. Это все, что мне нужно, — крупица витамина для поддержания здоровья. Человеку не так уж много нужно, но если он не получает этой малости — тогда беда. Вы наделены удивительным даром понимания. Вы, по-видимому, знаете, как дать мне то, в чем я нуждаюсь. Женщина вроде вас — настоящая находка для того, кто находится в таком положении, как я. Благослови вас Бог за это. А что это Вы здесь стоите все время? Вы устанете. Сядьте-ка на подлокотник моего кресла. Или Вы не хотите?
Я села так, как он просил, и он склонил ко мне голову, позабыв даже о своей извечной сигарете.
— Я подумал, что Вы не будете против, — сказал он.
Вот так мы с Малькольмом и провели вечер. Он не тронулся с места и не произнес ни слова.
Когда пробило одиннадцать, я встала.