— Даже не знаю, как выразить Вам свою благодарность, — ответила я.
— Благодарность мне? Не говорите ерунды. Меня Вам не за что благодарить. Разве сам я не достиг того, о чем не смел и мечтать? Мне оказана великая честь, мисс Ле Фэй, честь не по заслугам. Это я, а не Вы должен благодарить. — Он помолчал. — Вы понимаете, что это для меня значит? Надеюсь, что понимаете, и что я ни в коей мере не ввел Вас в заблуждение. Обсудим теперь практическую сторону дела. Для начала, сколько моего времени Вам потребуется?
— На первых порах довольно много, пока Вы не усвоите основные методы. После этого — одна ночь в неделю, иногда немного больше. Это всегда будет по вечерам. Я лунное существо и не начинаю действовать до захода солнца.
— Я сам люблю работать по ночам, так что это мне отлично подойдет. Когда начнем?
— Сейчас, если хотите.
— Что до меня, то пожалуйста, но может, мне сначала надо привести в порядок дела?
— Дорогой мой доктор Малькольм, по-вашему, я собираюсь вас убить?
— Откуда мне знать? Я полагаю, в этом есть значительная степень риска.
— Но не для жизни и здоровья. Риск, единственный риск для вас заключается в довольно неприятной эмоциональной встряске. Дело может даже дойти до серьезного нервного потрясения, но мне кажется, что для этого вы слишком выносливы. Впрочем, это не причинит вреда на всю оставшуюся жизнь.
— Если допустить, что случится самое худшее, на какой срок это выведет меня из строя? Я спрашиваю, чтобы должным образом подготовиться — мне не хочется подводить людей. Кто-то же должен работать за меня, если я сам не смогу.
— Если случится самое худшее, Ваша встряска продлится до следующего равноденствия, то есть до солнечного прилива. Но я не думаю, что Вы выйдете из строя и не сможете работать дольше, чем до следующего лунного прилива, то есть до ближайшего новолуния.
— К встряскам я привык и вряд ли замечу какую-то разницу. Но если единственный риск для меня заключается в нервном потрясении, то на кого выпадет главный риск в этой затее? Я ведь убежден, что риск существует, хотя Вы и говорите об этом так спокойно.
— Риск беру на себя я, доктор Малькольм, хотя он вовсе не так страшен. Я знаю, чего хочу, и мне это не в новинку. Единственный настоящий риск состоит в потере мужества. Свое-то я вряд ли потеряю, я слишком к этому привычна. Чего я действительно страшусь, — так это потери мужества с вашей стороны, так как у вас нет совершенно никакого опыта в подобных делах, а работать нам с вами придется с очень высоким напряжением.
— Дорогое мое дитя, сохранить мужество — это мое дело. За кого вы меня принимаете? За старушку с клубком и спицами?