За несколько часов до этого мистер Ивенс призывал бурю как средство приплыть быстрее в Англию. Но его желание было слишком хорошо исполнено, и он стал теперь сомневаться в той опасной помощи, которую ураган нес его милой больной.
Как и у всех англичан, у Ивенса была привычка к морю. В юности он плавал на кораблях, но никогда он не испытывал ничего подобного.
Он наскоро оделся и вышел на палубу, чтобы самому убедиться в серьезной опасности.
Море бушевало. Волны вздымались, как огромные горы, и обрушивались то на палубу, то на борт судна, словно хотели его разбить.
Доктор схватился за снасть и смотрел на ураган.
Несмотря на свою озабоченность, он не мог не испытывать чувства восхищения и ужаса, следя взглядом за матросами, взбиравшимися на рею, как птицы на ветви ивы. Он видел, как они балансируют в воздухе, пытаясь схватить обрывки парусов, разорванных ветром.
В нескольких шагах от себя доктор заметил Эдуарда, наблюдавшего это волнующее зрелище.
Вдруг на трапе появилась Эмерод.
– Дайте мне вашу руку, отец, – попросила она. Эдуард поспешил к ней.
– Что ты здесь делаешь, дитя мое? – поразился доктор.
– Я ищу вас, отец. Мелида в ужасном состоянии!
– Вы очень храбры, мисс, – проговорил Эдуард, с восхищением глядя на нее.
– Любовь к сестре придает мне силы, – отозвалась девушка, стараясь приноровиться к качке и изгибая свой тонкий, как тростинка, стан.
Сами моряки едва могли сохранять равновесие.
В эту странную ночь было попеременно то мрачно, то светло в зависимости от ветра, который гнал по небу большие облака то закрывавшие, то вновь открывавшие луну.
Попадая из тени в лучи лунного света, Эмерод приобрела вид фантастического видения. Она не говорила больше, но Эдуард полагал, что еще слышит ее голос. Она уже спустилась в каюту, а он все еще смотрел на то место, где она стояла.
– Как я мучаюсь, отец! – воскликнула Мелида, увидев входившего в каюту доктора. – О, Боже мой, Боже мой! Это слишком!..
И она поднесла руку к своему сердцу с горестным выражением.
В первый раз жалоба, смешанная с печалью, вылетела из ее уст.
Доктор взял обеими руками голову дочери и горячо поцеловал ее в лоб.
– Подойди ко мне, сестра, чтобы отец мог прижать нас обеих к сердцу. Бедный отец! Скоро у него останешься только ты…
Миссис Ивенс было так плохо от качки, что она не могла оказать ни малейшей помощи. Они провели ужасную ночь.
Утром ураган немного стих. Мелида заснула, положив голову на плечо отца. Ее дыхание было прерывистым, лоб горел.
Эмерод пристально глядела на нее, сложив ладони. Ее губы едва шевелились, произнося молитву.