Предоставленный сам себе, он выходил из комнаты только на кладбище. Все более погружаясь в свое горе, он становился больным. Жоанн испытывал такое нервное потрясение, что не мог выносить общения с окружающим миром.
Это породило разнообразные слухи в доме, где он жил. На него начали смотреть с любопытством. Тогда он уехал в Сент-Килду, снял номер в гостинице и там ему стало совсем плохо. Тогда-то посыльный и побежал за доктором Ивенсом.
Пока Жоанн мог ходить, он не соглашался, чтобы ему оказывали помощь. Теперь, когда у него не было сил двигаться, он горячо желал выздороветь, чтобы возвратиться к могиле Луизы. Он жил только там, на недавно насыпанном холмике, покрывавшем останки его дорогой Луизы, а также когда по ночам видел ее в своих снах, когда говорил с нею, воображая, что она слышит его и отвечает. Он по-прежнему хотел умереть, но умереть подле нее.
Мы уже говорили, что доктор Ивенс проникся живейшей симпатией к Жоанну и навещал его каждый день. Эти визиты становились все более долгими. Душа Жоанна оттаяла от такой доброжелательности. Он рассказал о своей жизни и горестях мистеру Ивенсу. Тот слушал его с интересом, предоставляя больному возобновлять по двадцать раз об одном и том же рассказы, так как он великолепно понимал, что настоящая болезнь Жоанна кроется в его отчаянии и что лучшее средство вернуть ему здоровье – возвратить ему мужество.
Жоанн не поднимался с постели целый месяц. Потом доктор нашел, что больному стало гораздо лучше, и побудил его делать несколько шагов по комнате. Жоанн согласился. Он встал и приблизился к окну, опираясь на руку мистера Ивенса.
Оба сели. Если бы кто-нибудь увидел их рядом друг с другом, – а доктор еще взял за руку своего пациента, – то принял бы за старых друзей.
– Дорогой доктор, – вздохнул Жоанн, – если бы я познакомился с вами раньше, она не умерла бы. – Затем, опершись локтем о подоконник открытого окна, он склонил голову на руки и замолк, глядя в небо, тогда как Ивенс с удовлетворением думал, наблюдая за ним: «Горе его становится более спокойным, я теперь не сомневаюсь в том, что мне удастся его вылечить».
В это время по улице проходил мужчина. Его походка была медленной, будто он считал каждую крупицу песка, скрипевшего под его ногами. Оказавшись перед гостиницей «Принц Альберт», он машинально поднял голову, но, заметив Жоанна и доктора, остановился и несколько мгновений был неподвижен, как если бы перед ним вдруг разверзлась пропасть. Затем, сделав прыжок назад, он прижался к ограде, не сводя глаз с обоих мужчин, которые, казалось, загипнотизировали его.