Это говорит Лукас. Не глядя на тех, кому он это говорит. Но его авторитет приковывает их внимание.
Кроме него, в офицерской кают-компании три человека: Катя Клау-сен, Сайденфаден и старший механик Кютсов.
В первый раз в своей жизни я прислуживаю за столом.
— Тогда отплывали в апреле. Пытались попасть в так называемый «Пасхальный восточный ветер». Если это удавалось, то во время всего плавания тебе был обеспечен попутный ветер. Трудно представить, чтобы кто-нибудь по доброй воле выбрал время от ноября до конца марта.
Существуют правила, определяющие, в какой последовательности надо наливать вино. С ними я, к сожалению, не знакома. Поэтому я решаю рискнуть и первой наливаю женщине. Она покачивает бокал, в котором налито на сантиметр жидкости, но глаза ее прикованы к Лукасу, и она не чувствует вкуса, когда пробует.
Я пытаюсь подходить поочередно то с правой, то с левой стороны. Чтобы все остались довольны.
Они переоделись к обеду. Мужчины в белых рубашках, женщина в красном платье.
— Первый лёд мы можем ждать в сутках хода до мыса Фарвель. Именно там в 59-м затонул «Ханс Хедтофт», принадлежавший Гренландской торговой компании, когда погибли 95 пассажиров и членов экипажа. Вы когда-нибудь видели айсберг, фрекен Клаусен?
Я подаю цветную капусту и батон из дрожжевого теста, приготовленные Урсом. У стола все проходит блестяще. Но около лифта я роняю остатки капусты прямо на вареного лосося. Он лежит целиком, во всей своей шкуре, и выжидающе смотрит на меня. Урс объяснил мне, что один японский кок научил его не варить глаза, а вынимать их и вставлять на место, когда рыба уже готова, и вообще слегка смазывать все яичным белком, так что рыба приобретает слизистый блеск, как будто она попало на стол прямо из сети. Мне это не нравится. По-моему, у нее какой-то дохлый вид.
Я соскребаю цветную капусту и вношу рыбу. Они все равно не видят, что едят. Они смотрят на Лукаса.
— Айсберги — это куски глетчера, которые сползают в море, откалываясь от материкового льда. Если они массивные, то соотношение между надводной и подводной частями один к пяти. Если они полые — один к двум. Последние, разумеется, наиболее опасны. Я видел айсберги высотой 40 метров и весом 50 000 тонн, которые могли перевернуться от вибрации винта.
Я обжигаюсь о картофельную запеканку. Лукасу повезло. У берегов Антарктиды я в резиновой лодке проскочила мимо частично растаявших столообразных айсбергов высотой 90 метров и весом миллион тонн. Они могли бы взорваться оттого, что рядом начали бы насвистывать первый куплет «Прекрасного и радостного лета».