– Да уж, хотелось бы верить.
Хэн поморщился и перевернулся в ванной на бок, чем вызвал бурный протест со стороны медсестры.
– Ну, неудобно мне! Я почти не мешаю процессу регенерации, – оправдался Хэн, а увидев, что медсестра не собирается его особенно отчитывать, вообще сел в ванной, не вытаскивая, правда, из раствора ни одного участка регенерационных камер. – У тебя есть покурить, а, Алекс?
Алекс вытащил пачку "Житан" и, взяв со стола медицинские щипцы, протянул сигарету ко рту Хэна. Тот вдохнул и сигарета зажглась.
– Не люблю я эти новомодные воспламенители. – Но, видя, как сморщился Алекс, Хэн добавил, – если других нет, я когда-либо отказывался?
Алекс хмыкнул.
– Вы что, сдурели? – завопила медсестра, – Я сейчас Морозову вызову!
– А я позову Джемара, – парировал Хэн, – он вам скажет всё, что о вас думает. Где это писано, что в палате коллоидной регенерации нельзя курить? Если работают фильтры и вентиляция?
– Вы мне не грозите! – огрызнулась медсестра. – Нету сил с вами со всеми. Никакие правила не соблюдаете.
Сказав это, она усилила работу вентиляторов, но Морозову вызывать не стала.
– Соблюдаем, да только те, что сами пишем, – донеслось из открывшейся двери.
Хэн, Алекс и медсестра обернулись.
В лабораторию вошли Джемар, Керован, Дитер и Люк, последний, правда, шёл, опираясь на трость. Самым удивительным было то, что следом за четвёркой вошла Жосинда. Она была в земном медицинском халате и чешках. Если не считать тонкой осмотической плёнки противоожогового пластыря, покрывавшей не покрасневшую, а скорее порыжевшую кожу пилота в тех местах, куда дотянулся губительный огонь, на Жосинде больше никакой одежды заметно не было. Поприветствовав всех очаровательной улыбкой, отчего слой пластыря на её шее и правой щеке на секунду покрылся рябью, феррианка присела на свободную табуретку возле ванной с Хэном. Откровенно оглядев пациента с ног до головы, благо, почти прозрачная среда в ванной ничего не скрывала, Жосинда осведомилась на сносном английском почти без акцента.
– Как твоё здоровье?
Хэн, прежде пытавшийся не покраснеть под пристальным взглядом феррианки, теперь и вовсе поперхнулся дымом сигареты, поэтому Алексу пришлось убрать её от Хэна прежде, чем тот указал бы кивком. Отблески яркого света от лабораторных ламп делали белую кожу феррианки ослепительно белой и очень мягкой на вид, а тонкие, как пух, волосы заиграли тем самым, присущим только феррианам синевато-сиреневым оттенком, который так нравился земным женщинам, когда они замечали его на шевелюре Джемара. Теперь же и Алекс и Хэн, да и все оперативники смогли оценить этот оттенок – ничто не мешало любоваться им у Жосинды, которая и по земным стандартам красоты была очень даже симпатичной.