— Но мы же договорились, что на этом заканчиваем, — возразила Ника.
— Я помню, просто хочу ещё раз попробовать, я же научился их принимать, а сейчас элементарно нервничал: матч-болл, он и есть матч-болл.
— Хорошо, — сказала она.
* * *
Они жили вместе уже почти двадцать лет, они любили друг друга, но за все это время так и не достигли полной гармонии в сексе. В классическом понимании. Когда-то по молодости лет (теперь уж и не вспомнить!), им удавалась пересекать финишную черту одновременно, но тогда это было не важно, за каждым финишем маячил новый старт, случалась, что и сама порванная ленточка служила стартом к новому сладострастному забегу. Теперь же годы брали свое, и после яркой вспышки финала каждому из них немедленно хотелось расслабиться: либо Дитмар умирал от усталости после двух бессонных ночей, либо Ника была в полном изнеможении, и единственным её желанием оставалось съесть что-нибудь вкусненькое перед сном.
Все это не отменяло их интереса друг к другу, вовсе не отменяло, но секс превратился в спорт. Всякий раз решался вопрос: кто первый? И сошедший с дистанции считался проигравшим. А выигравший составлял меню заключительного этапа по индивидуальному рецепту. Так они и жили: отчаянная борьба, сладостная победа и ещё более сладостная выплата контрибуций. Об одновременном, общем результате, поднимающем на принципиально иной уровень блаженства, они уже и не мечтали. Зачем? Это же абсурд, все равно, что ничья в теннисе. Сетов может быть сколько угодно, но победитель должен быть один.
* * *
Ника медленно отошла на исходную позицию, вытянула вперед руку с мячом, сосредоточилась, приподняла ракетку. Дитмар невольно залюбовался женой. На корте она всегда была необычайно хороша. А её коронной крученой подаче завидовали даже многие мужчины среди их друзей по теннису.
Мяч отскочил от коротко стриженной травы со скоростью рикошетирующей пули, но Дитмар успел подставить ракетку и резким обводящим маневром сверху вниз точно изменил направление полета и вращения. Ярко-оранжевый флюоресцирующий шарик упал почти около сетки по ту сторону, так что Нике пришлось поднимать его почти в падении. Дитмар отбил, начался скучный обмен ударами, и по взаимному согласию они прекратили игру.
Линдеманн остался доволен собою. Вместо принятого у спортсменов рукопожатия, он приобнял жену за плечи и сказал:
— У нас сегодня гость. Ты помнишь? Передай Швиммеру, чтобы он со всякой ерундой меня не дергал.
— А Швиммера нет.
— Куда ж он девался?
— Уехал домой.
— Куда домой? — Дитмар окончательно запутался.