Кит слез с костра, обернулся к приговоренным и воздел руки к небу. В одной из них было распятие. Со значением оглядев публику, он начал какое-то латинское песнопение. Что бы это ни было, но конца этому речитативу не было видно. Капельки пота скапливались на его верхней губе и стекали по подбородку. Малькольм украдкой бросал тревожные взгляды все в одну и ту же сторону, где, как подумала Марго, должны были открыться Врата.
Но Врата не открывались.
Солнце уже окончательно скрылось за далекими вершинами Драконовых гор. В ушах девушки отдавался грохот прибоя. Над головой пронзительно вскрикивали чайки. «Они не открываются, Боже мой, они не открываются…» Молящийся перед костром Кит опустился на колени и склонил голову. Малькольм последовал его примеру. За ним опустились на колени и все остальные. Факелы трещали в сгущающихся сумерках. А Врата все не открывались. Киту нельзя было дальше затягивать развязку. Губернатор пристально, с подозрением глядел то на него, то на сложенный и давно просящий огня костер. На темном небе зажглись первые звезды.
И тут Марго почувствовала сверлящую боль у височной кости. Она замерла и испустила пронзительный крик.
У Малькольма при первых признаках раскрытия Врат голова пошла кругом от волнения и счастья. Потом закричала Марго. Гид вздрогнул и повернулся к ней. Даже Кит вскочил.
— Слушайте меня! — вскричала Марго с пафосом. — Я призываю силы Зла!
Малькольм поднялся и простер к ней распятие. В это время солдат, понимавший английский, заорал, что ведьма призывает самого сатану.
Кит подбежал к костру и вырвал факел из рук ошарашенного фермера.
— Ты, адово отродье! — вскричал он. — Прекрати! Приказываю тебе именем Христа!
Марго, чтобы поддержать представление, что-то проорала ему в ответ. А затем начала декламировать уже для всей публики.
— Вы все умрете ужасной смертью, если только попытаетесь зажечь этот костер! Приди, Вельзевул! Приди, сатана! Люцифер! Святой Ник…
«Святой Ник?»
Малькольм увидел вблизи, что при этих словах Кит чуть не сорвался. Огромных трудов стоило ему превратить невольно вырвавшийся смех в крик боли и ярости. Для пущей убедительности разведчик упал на колени, задыхаясь и раздирая сутану на груди, как будто эти проклятия и вправду доставляли ему невыносимую боль. В мозгу Малькольма пронеслись полуистерические видения, он и сам едва удерживался от смеха.
Марго продолжала выкрикивать проклятия.
А ближайшие к ней солдаты, потея от ужаса, уже начали нацеливать на нее арбалеты.
— О, черт… — Малькольм ринулся между ними и костром. — Нет! Вам нельзя вмешиваться в Божье Дело!