Этот колоритный персонаж совершенно не вязался с парадным и представительным входом в наш банк. Боковым зрением я заметила, что за стеклянной банковской дверью возник дежурный охранник — не Вася, другой, помоложе. Он явно колебался — не следует ли выйти и шугануть бомжа, но передумал, побоявшись испачкаться об него, да и бомж вот-вот должен был пройти мимо.
И в эту минуту дверь банка открылась и оттуда вышел наш новый начальник Меликханов.
Илья Артурович на мгновение задержался на пороге, огляделся по сторонам и направился к своей черной «Ауди».
Все дальнейшее заняло считаные секунды.
Бомжа, который до этого мгновения едва плелся, нога за ногу, словно подменили. Он резко изменил траекторию своего движения, бросился наперерез Меликханову и схватил его за плечо. Меликханов попытался вырваться, но бомж сжимал его плечо, будто клещами. Я смотрела на происходящее, превратившись в статую.
Бомж склонился к Меликханову, потянулся губами к его уху и что-то едва слышно проговорил.
Лицо Ильи Артуровича посерело. Он отшатнулся, уставился на странного бомжа округлившимися глазами…
Из дверей банка, громко топая, выбегал охранник.
Однако бомж уже отпустил Меликханова, бросил свою авоську и помчался в сторону сквера с неожиданной прытью. Охранник споткнулся о брошенную бомжом авоську, покачнулся и рухнул на тротуар, вытянувшись на нем во весь рост. При этом пустые бутылки издали громкий дребезжащий звук, и мне показалось, что это охранник со звоном разбился на тысячу осколков.
Меликханов отступил к дверям банка, провожая бомжа взглядом. Отступая, Илья Артурович оказался рядом со мной.
И я снова почувствовала ароматы дорогого мужского парфюма, хорошего табака, теперь к ним примешался еще запах ирландского виски… но на этот раз все эти ароматы перекрывал, заглушал, сметал, как горная лавина, запах страха, запах безумия, запах паники…
И опять мне стало плохо от этого запаха. Опять у меня застучали в висках молоточки, поплыли перед глазами радужные пятна, затряслись руки…
Только на этот раз я не сидела в удобном, мягком кресле, а стояла на улице, на глазах равнодушных людей.
Перед которыми мне совершенно не хотелось демонстрировать свою слабость.
Я прислонилась к стене, сосчитала до двадцати, пытаясь взять себя в руки.
И мне это, кажется, удалось.
Охранник наконец поднялся с тротуара и крутил головой, пытаясь определить местоположение беглеца, однако того и след простыл. Тогда он отряхнулся, как собака, и засеменил к Меликханову. Остановившись перед начальником, как побитый пес, он искательно заглянул тому в глаза и проблеял: