Дирк отбросил грустные мысли и занялся своими делами. Он считался в усадьбе самым работящим, хотя и самым непримечательным мальчиком из всех младших слуг.
Праздник был бледной тенью прежних торжеств.
Обычно в этот день все переворачивалось вверх дном и все, кто жил в усадьбах неподалеку от города, отправлялись на праздник туда. Из горожан выбирался человек, который играл роль старика Зимы и въезжал в город на санях, запряженных волками — как правило, их изображала пестрая свора собак, и все помирали со смеху. Он раздавал детишкам сладости, а взрослые обменивались подарками. Потом наедались до отвала, а вино и эль просто лились рекой.
И много свадеб играли после этого праздника.
В этом году цуранцы запретили гуляния, и Дирк стоял во дворе среди кучки слуг, глядя, как Микия и Торрен вступают в брак в присутствии лорда Паула и его дочери. Цуранцы позволили Дирку сходить в храм Дайлы за жрецом, чтобы венчание прошло по всем правилам. «Несмотря на присутствие нежеланных гостей, молодые выглядели счастливыми, и большой костер, который Дирк вместе с остальными слугами сложил во дворе, тоже внес некоторое оживление в праздник. Пламя ревело, и стоящим рядом было тепло, но в остальном это был холодный и унылый денек для свадьбы. С гор задувал резкий ветер, и низкое небо было свинцового цвета.
К столу было подано все самое лучшее, что можно было придумать в таких обстоятельствах. Дирк впервые в жизни напился, но вскоре обнаружил, что его желудок не может вместить столько, сколько желудки его друзей. Остальные парни с изумлением смотрели на Дирка, который стоял, привалившись к стене амбара. Его тошнило, в голове у него все плыло, и кровь тяжело стучала в висках.
Каким-то чудом он забрался на сеновал, где теперь ночевали слуги. Как самому младшему ему досталось худшее место, рядом с люком для поднимания сена, и поэтому ночью он ужасно мерз. Если бы Дирк спал здесь один, то замерз бы до смерти. Среди ночи его разбудил крик, донесшийся снаружи из темноты. Дирк заворочался, а его сосед, Хэмми, полусонно пробормотал:
— Что это?
Дирк открыл люк нараспашку и в лунном свете увидел пьяного Хэмиша, который размахивал мечом, держа в другой руке кувшин с сидром.
Он выкрикивал какие-то слова, которых Дирк не мог разобрать, а Хэмми сказал:
— Наверное, он вспоминает какую-то старую битву. Вдруг Алекс воскликнул:
— Цуранцы! Если Хэмиш разбудит их своими воплями, они его убьют. Надо увести его и постараться заткнуть ему рот.
— Если не боишься разговаривать с ним, когда у него в руках меч, валяй, — сказал Хэмми. — Я уж лучше останусь здесь. Я его уже видел пьяным. Он становится сумасшедшим.