Они пересекли береговую линию, и сейчас под ними раскинулся Триполи. Сатеруэйт отметил про себя, что, несмотря на воздушный налет, уличные фонари продолжают гореть.
– Идиоты, – буркнул он и, заметив арку Марка Аврелия, сообщил Уиггинзу: – Вон она, твоя арка, направление девяносто градусов.
Но Уиггинз уже потерял интерес к истории и сосредоточился только на полете.
– Поворот, – скомандовал он.
Сатеруэйт вывел штурмовик из строя и взял курс на Эль-Азизию.
– Как, ты говорил, называется это место? – спросил он.
– Какое?
– Куда мы летим.
Уиггинз, внимание которого разрывалось между экраном радара, приборной доской и лобовым стеклом, почувствовал, как вспотела шея.
– Забыл, что-то на А...
– Уверен? А по-моему, название начиналось на Эль...
– Точно, Эль-Азизия. Но какая, черт побери, разница?
– Да никакой. Завтра это место будет называться «развалины», – со смехом сказал Сатеруэйт.
Уиггинз тоже рассмеялся, несмотря на то, что его одолевал жуткий страх. Трассы зенитных пулеметов пронеслись в темное небо слишком близко от их штурмовика. Конечно, он не верил, что их могут подбить, и все же...
– Эль-Азизия на курсе, – сообщил Сатеруэйт. – Приготовься.
– Развалины, – ответил Уиггинз, – здесь останутся одни развалины. Я готов. Ну, держись, Муамар.
– Асад.
Сердце Асада Халила едва не остановилось.
– Да... да, я здесь. Ты одна? – тихо спросил он.
– Конечно.
Багира пошла на голос и увидела Асада, стоявшего на коленях на молитвенном коврике.
– Пригнись, – хрипло прошептал он.
Багира нагнулась ниже парапета, приблизилась к Асаду и опустилась на колени на коврик перед ним.
– Все в порядке?
– Да, но ты опоздала.
– Мне пришлось прятаться от охраны. Великий лидер...
– Да, я знаю.
При свете луны Асад Халил посмотрел на Багиру. На ней было широкое белое платье-халат, традиционный вечерний наряд молодых женщин, лицо закрывали чадра и шарф. Она была на три года старше Асада, и в ее возрасте большинство женщин в Ливии уже были замужем или помолвлены. Однако отец Багиры отклонил предложения многих претендентов, а самых настойчивых выслали из Триполи. Асад понимал, что, если бы был жив его собственный отец, семьи давно договорились бы о его браке с Багирой. Но сейчас, даже несмотря на то, что его отец был героем и мучеником, семья Халила занимала скромное положение в обществе. Если не считать статуса персональных пенсионеров Великого лидера. Конечно, у Великого лидера были особые отношения с матерью Асада, однако этот тайный грех не мог ничем помочь.
Они стояли на коленях, смотрели друг на друга и молчали. Взгляд Багиры упал на Коран, лежавший посредине коврика, а затем она заметила и сам коврик. Багира вопросительно посмотрела на Асада.