- А расцветка моего нижнего белья тебя тоже интересовала? - Дарен ухмыльнулся.
- Нет! - Иласэ отчаянно затрясла головой.
- А все остальное? - его улыбка превратилась в оскал, - про моих родителей? Ты вытащила из слуги все отвратительные маленькие секреты, которые он знал?
- Нет! Все остальное… серв ничего не рассказывал мне об этом. Я сама догадалась: сложила вместе, что видела, и что говорил мне ты.
- Например? - Дарен прищурился.
Иласэ вздохнула:
- В прошлом году, во время Игр Кабарга твоя мать выглядела очень сердитой, ни с кем ни разговаривала. И все время держала в руках маленькую вигоневую шкатулку. Ты ведь знаешь, для чего их используют?
Дарен кивнул. Его мать уже несколько лет увлекалась «серебряной пыльцой», и юноша ужасно боялся, что однажды она не захочет вернуться из очередного сладкого путешествия… Вигоневые шкатулки, в которых Кларисса хранила порошок, Дарен ненавидел.
- А твой отец…, - Иласэ заколебалась, - он очень страшный человек, даже среди Темных; его боятся наравне с Повелителем. И в тот день, прежде, чем потерять сознание, ты говорил, что он тебя не любит, что ты для него недостаточно хорош, недостоин быть его сыном.
Он так сказал? Дарен отвернулся от нее, глядя в пустоту. Он никогда не произносил этих слов вслух, не говорил даже Локи.
- А почему… почему тебе так кажется? - нервно спросила Иласэ, - он плохо с тобой обращается?
Ну-ну, давай поделимся историями нашего детства!
Дарену очень хотелось бы в деталях объяснить, насколько жизнь его семьи ее не касается, но получилось бы, как признание.
- Нет, - сказал он холодно, - просто мы не ладим.
Почти дома.
Через несколько часов местность начала понижаться, и они оказались в полукруглой чаше долины, густо поросшей молодыми деревьями и кустарником. Еще зеленые, несмотря на начало осени, кроны тесно переплетались друг с другом. В лесу было сумрачно и очень тихо, говорить не хотелось; даже ступать Иласэ и Дарен старались бесшумно. Земля под ногами кое-где слегка похлюпывала.
Дарен прищурился: показалось, что немного слева от них в земле что-то поблескивало. Иласэ шла впереди и не видела, как он свернул в сторону, наклонившись, отбросил ветки и листья, и пальцы коснулись блестящей гладкой поверхности.
Не может быть!
Дарен попытался что-то сказать, позвать Иласэ, но в горле внезапно встал ком, и вместо слов вырвался невнятный хрип.
- И…Иласэ! - со второй попытки получилось. Она обернулась и заторопилась назад, с тревогой глядя на его побелевшее лицо:
- Что? В чем дело?
- Смотри! - он вскарабкался на ноги, протягивая ей свою находку.