Чтение прервалось на середине. Оба поняли, что все произошло, объяснений не требуется. Жанна встала и прошла в кухню греметь чайником. Володя продолжал сидеть на диване, раздавленный чудовищным открытием — реализованной метафорой, воплощением женских слабостей и пороков в конкретном зверином облике, проявляющемся на миг, на то самое мгновение, когда идеальная женщина вынуждена говорить недопустимое слово.
Если рассказывать об Анне, то начинать придется с Палыча, дабы сообщить, что до Анны он уже был женат несколько раз. Впрочем, прежние его жены никак не проявлялись, не беспокоили, словно их вовсе не было, что могло бы удивить или насторожить любую женщину, но не Анну. Анна, от природы создание аморфное, отчасти неуязвимое как вода, не умела сосредоточиться на одной какой-либо мысли. Стоит начать думать что-нибудь, а за окном собака пробежит, поневоле отвлечешься, или чайник закипит, тут уж вообще приходится все бросать и идти на кухню выключать конфорку. И так она сколько чайников сожгла. Но это еще когда в общежитии жила, до Палыча.
Анна работала кладовщицей в маленьком строительно-монтажном управлении. О чем думал начальник, принимая ее на работу — непонятно, видно же сразу, какая из нее кладовщица.
– Анна, а что это экскаваторщик Габединов потащил от тебя? — Да, рукавицы спер. — Что же ты ему ничего не сказала? Не заметила? — Да видела я, что он берет, но, может, ему надо. — На дачу ему рукавицы нужны, на дачу! — Ну, я и говорю, что надо.
И прямая бы ей дорога из кладовщиц в уборщицы, то есть на двести рублей меньше — это в зарплату, а аванс у всех одинаковый, но познакомилась она с Палычем.
Палыч — телефонист-кабельщик, элита среди местных работяг. Может и аппарат телефонный починить, и приемник, если кто попросит за наличные. Всех в округе знает, к любому местному начальству в кабинет вхож, а как же — мастер.
Сперва он Анне платье купил, сам выбирал, а потом и вовсе приодел с головы до ног. Прическу Анна стала другую носить, по его настоянию. А когда к нему переехала в двухкомнатную квартиру, хоть и на первом этаже, а все равно хорошо, с общежитием в принципе не сравнить, то такое началось! Просыпается утром Анна, а ей почему-то холодно и у шеи что-то влажное. Смотрит, вся постель завалена свежей сиренью, еще в утренней росе. А Палыч ей кофе несет в чашечке, прямо в постель, представляете? — Рыбка, — говорит, — голубка, до чего же ты у меня красивая, как я по тебе соскучился! — Как же соскучился? — Анна удивляется. — Вместе живем. — Так ведь всю ночь тебя не видел, сны-то мы с тобой разные смотрели.