– Ну и что тебя мучает?
– Я был продюсером на съемках «Ни о чем меня не спрашивай». Ей было лет двадцать пять-двадцать шесть… И поверь, она играла потрясающе: страстная, чувственная, зазывная. Уже не ребенок – актриса, настоящая актриса.
Майк опустил в стакан несколько кубиков льда, налил виски и, устроившись на диване, попросил:
– Продолжай, Лен. Я же вижу, тебе есть о чем рассказать.
– Господи, Майк, подумать только, что твой агент по рекламе вечно утверждает, будто ты самый чуткий, обладающий тонкой интуицией режиссер из всех, ныне живущих! Неужели так и не заметил, что здесь творилось весь день?! – раздраженно рявкнул продюсер.
Рассеянно вертя стакан в руках, так что ледяные кубики негромко позвякивали, Майк задумчиво ответил:
– Она выполняла приказания, словно послушный ребенок.
Лен театрально закатил глаза к потолку:
– Слава тебе Господи, наконец-то дошло! Я уж было собрался вышибать тебя из монтажной, думал, совсем обалдел! Она, по всей видимости впала в детство, так ведь?
– Ну да… ты прав. Я никак не мог сообразить, в чем тут загвоздка, но, скорее всего, так оно и есть.
– Какая жалость, а?
– Может быть… Но дареному коню в зубы не смотрят. Банни-ребенок все-таки лучше, чем вообще никакой Банни. Хорошо еще, что реплик у нее сегодня не было! У детей-актеров всегда такие чертовски задорные голоса, – заметил Майк. – Ну хватит, пойдем, приглашаю тебя на ужин… хотя нет, передумал, лучше ты меня пригласи! Это у вас, продюсеров, денежки водятся!
– Послушай меня, Майк, завтра первым делом пошли ей цветы, прямо с утра! Две дюжины розовых роз. На карточке напиши, что она великолепно сыграла, – решительно заявил Лен.
– Но я обычно посылаю цветы перед премьерой, – запротестовал Майк.
– Они нужны ей сейчас, – упрямо покачал головой Лен, направляясь к двери.
Не успела Челси приехать в «Тенейджерс», как ее немедленно проводили в офис Джонатана Корелла. Завидев девушку, он поднялся и пошел ей навстречу.
– Дорогая, надеюсь, все потихоньку улаживается, – сказал он с искренним сочувствием. – Представляю, каким это было для вас ужасным испытанием. Проходите и садитесь. Позвонить, чтобы принесли кофе?
Обняв Челси за плечи, он подвел ее к глубокому кожаному креслу рядом с письменным столом.
– Если у вас есть чай, я бы выпила чашечку. Последнее время кофе плохо на меня действует, – ответила девушка, утопая в мягких подушках старого заслуженного кресла. Как тихо, спокойно в тишине и прохладе этого кабинета! Раздавались ли здесь хоть когда-то взволнованные голоса?
– Сейчас же попрошу принести. С лимоном или молоком?