Челси, вне себя от гнева, поднялась, решив на этот раз добиться честного ответа. От матери, конечно, нечего ожидать, надо идти к бабке и потребовать объяснения. Именно она всему виной, Челси была в этом уверена.
Но при виде умирающей в сердце закралось сочувствие. Нет-нет, у бабушки, конечно, были причины так поступить! Она не могла быть так жестока и бесчувственна, какой кажется!
Веки Леверн затрепетали; усталые глаза уставились на измученную девушку.
– Челси, что случилось? Как мама? – встревоженно прохрипела она, подняв голову.
Обычно спокойная, девушка сейчас была непохожа на себя.
– С мамой все в порядке. Бабушка, я только сейчас говорила по телефону с отцом. Почему ты ничего не рассказала мне об опекунском фонде?
– Твой отец – подлый обманщик! Не верь ни единому его слову! – прошипела Леверн.
– Ба, я видела чеки. Беседовала с адвокатом, – спокойно объяснила Челси. – Пора сказать правду. Господь видит, в этом доме все пропитано ложью!
Леверн вновь легла и отвернула лицо.
– Ты не имеешь права разговаривать со мной таким тоном, неблагодарная девчонка, – отрезала она, не слушая Челси. Старуху сжигала безумная злоба.
– Подумать только, я доживаю последние дни, а эта дрянь обращается со мной как с преступницей! Я воспитала тебя, дала крышу над головой, хотя было нелегко кормить лишний рот. Ты никогда ни в чем не нуждалась!
– Разве, бабушка? Разве? А как насчет любви? Как насчет любви? – вскрикнула Челси, мгновенно позабыв, что находится у постели умирающей. – Почему ты лгала мне и говорила такие ужасные вещи об отце?
– Ты мерзкая тварь! Я жизнь посвятила тебе и твоей матери! Не смей так говорить со мной, – прошипела Леверн, собрав все силы, снова подняла голову и резанула взглядом внучку.
– Вся моя жизнь была ложью, бабушка. Неужели я это заслужила? За что?
– Будь моя воля, ты бы вообще не родилась, – выдавила она. – А теперь оставь меня в покое.
Окончательно доведенная, Челси все-таки решила доискаться правды и направилась в комнату Банни. Чего бы она не дала, только, чтобы иметь мать, с которой можно поговорить по душам, которая выслушает тебя и даст ответ, мать, сумеющую объяснить, почему Челси намеренно, с хладнокровной жестокостью лишили отца.
Банни принимала душ, поэтому девушка уселась на обитое розовым атласом кокетливое кресло и приготовилась ждать. Конечно, Банни не бог весть какой собеседник, но Челси так нужно было поговорить хоть с кем-то из родных, прежде чем она встретится с отцом.
Ждать пришлось долго – Банни обычно часами сидела в ванне или стояла под обжигающе горячими струями. Наконец она появилась, раскрасневшаяся, с еще необсохшей кожей, завернутая в полотенце, но при виде дочери замерла на месте. На какую-то долю секунды Челси различила осмысленные искорки в глазах, последнее время словно покрытых пеленой, слабый признак осознания реальности, но почти в эту же секунду Банни вновь тупо уставилась в пространство, приоткрыв рот, и прежняя живая милая женщина мгновенно исчезла, на ее месте осталось бессмысленное, ничего не понимающее создание, глухое к окружающему миру.