Он наблюдал за тем, как первый аквалангист погрузился в воду, завороженный сиянием, исходящим от его фонарика. Второй аквалангист последовал за ним и тоже исчез из поля зрения. Флайт посмотрел на небо. Прямо над ним висела тяжелая пухлая туча. Утром обещали дождь. Дождь смоет следы, волокна, пятна крови и волосы, смешав их с грязью на тропинке. Если они успеют завершить работу до наступления дождя, то им не придется прибегать к помощи пластиковых тентов.
– Джордж!
Флайт обернулся: к нему приближался человек – лет пятидесяти, высокий, с мертвенно-бледным лицом, озаренным широкой ухмылкой – настолько широкой, насколько позволяло его узкое лицо. В левой руке он сжимал объемистую черную сумку, а правую протягивал Флайту для приветствия. Рядом с ним шагала эффектная женщина приблизительно одних лет с Флайтом. На самом деле, если ему не изменяла память, она была моложе его ровно на месяц и один день. Ее звали Изабель Пенни, и она являлась, мягко выражаясь, «ассистенткой» и «секретарем» бледнолицего. Тот факт, что они спали вместе в течение последних восьми или девяти лет, никем и никогда не обсуждался, хотя это не мешало Изабель посвящать Флайта во все подробности их интимной жизни только на том основании, что они когда-то учились вместе в школе и с тех пор поддерживали дружеские отношения.
– Привет, Филип, – сказал Флайт, пожимая руку патологоанатому.
Филип Казнс был не просто патологоанатомом Департамента внутренних дел; он был лучшим патологоанатомом в департаменте, чья безупречная репутация за двадцать пять лет работы, по сведениям Флайта, не была подмочена ни единым опрометчивым шагом. Его наблюдательность, внимание к деталям и упорство помогли ему раскрыть или способствовать раскрытию не одного десятка убийств – от удушения в Стритхеме до отравления члена правительства в Вест-Индии. Те, кто не знал его, полагали, что он выглядит весьма зловеще – мертвенно-бледное лицо, темно-синий костюм… Они и не догадывались о его потрясающем чувстве юмора, доброте или о том, как он буквально завораживал студентов-медиков своими лекциями, пользовавшимися огромной популярностью. Флайту довелось присутствовать на одной из них – что-то по поводу атеросклероза, и, сказать по правде, никогда в жизни он так не веселился.
– А я-то думал, что вы в Африке, – проговорил он, приветствуя Изабель дружеским поцелуем в щеку.
Казнс вздохнул:
– Так оно и было, но Пенни вдруг заскучала по дому. – Он всегда звал ее только по фамилии.
В ответ она игриво хлопнула его по руке.
– Врунишка! – и обратила на Флайта взгляд своих бледно-голубых глаз. – Это все он, – добавила она, – жить не может без своих трупов. У нас впервые в жизни выдался нормальный отпуск. И то ему стало скучно! Представляешь, Джордж?