— Хорошо, — согласился Крейзи. — Сейчас попробуем. Мы собрались с силами, выпили по стопке и встали напротив Эрика.
— Ну, — сказал Эрик, — давайте! Только вы должны кричать на эльфийском.
— Ладно, только сначала я попробую крикнуть один, — ответил Крейзи.
Он подмигнул нам и приготовился кричать. Мы с Костяном в это время обошли Эрика и встали у него по бокам, немного позади.
— A Elbereth! — крикнул Крейзи, и, по-моему, хорошо крикнул.
Но на лице Эрика мы заранее прочли так называемое “предварительное неодобрение”. Поэтому, как только он открыл рот, еще один крик, разящий, как предвечный свет Амана, ворвался ему сразу в оба уха. Такой звук рождается сначала в животе, потом выходит из глотки, раздирая её и только тогда, свободный и немилосердный, расходится над местностью, порождая множественное грозное эхо.
— GILTHONIE-E-EL! — заорали мы с Костяном Эрику в оба уха, так, как привыкли кричать на концертах — не жалея глотки, изо всех сил.
Этот крик сразил Эрика. Подпрыгнув на месте, он закрутился волчком и, прежде, чем сумел что-либо осознать, оказался в нескольких метрах от нас, согнувшись и прижимая руки к ушам.
— Имя Владычицы непереносимо для прислужников тьмы, — важно сказал Крейзи, показывая на Эрика пальцем. — И это подлинное тому подтверждение!
Эрику, видимо, показалось достаточно таких объяснений. Он завернулся поплотнее в свою занавеску, выпятил грудь так, чтобы мы видели, и пошел прочь. Всем своим видом он старался показать: до полной победы над ним еще далеко!
— Мы еще встретимся! — бросил он через плечо, отойдя от костра на пару метров.
— Будем ждать, — крикнул я ему вслед, а меня поддержал Крейзи: — C нетерпением!