“Тебя хотят убить, убить, убить!” — твердил назойливый голос у меня в голове. “Они ждут, они наблюдают, они пришли за тобой! Беги, беги, спасайся! Не сиди на месте, немедленно начинай спасать свою жизнь!” И другой голос, безжалостный и ледяной, вторил ему, врываясь в сознание мертвящим воем мартовской вьюги: “Дом уже два дня как окружен, тебе ни за что отсюда не вырваться. Жаль, друг, но шансов у тебя нет! Вас загнали в ловушку, из которой не может быть выхода. Они подождут немного, а потом…”
— … будут штурмовать! — сам того не ожидая, озвучил я мысли, крутящиеся у меня в голове. — Тоша, как хочешь, но отсюда надо валить! Мы на втором этаже, причем дверь деревянная, закрывается на один сраный ригель! Нас тут…
— Куда валить?! — взорвался вдруг Крейзи. — Как? Хочешь, чтобы в тебе дырок наделали? Я тебе второй день твержу: дождемся настоящего снегопада, и только тогда ломанем! Ночь, снег — будет совсем ни хуя не видно. Авось, проскочим!
— А если они ждут на лестнице? — спросил я. — Что тогда?!
— Тогда им пиздец! — решительно ответил Крейзи, одним движением взводя помповик. — Живым я не сдамся! У тебя оружие есть?
— Есть, — нерешительно ответил я.
Нерешительно потому, что найденный в кладовке топор, который я прицепил на вшитую под куртку матерчатую петлю, не внушал мне больше уверенности. Впервые я боялся выйти из дому с топором, что при обычных раскладах мне совершенно не свойственно. Но сегодня топор казался мне чем-то совсем незначительным — и я остро, по-настоящему пожалел, что в свое время не завел себе хоть какой-нибудь ствол.
— Будем ждать, — еще раз повторил Крейзи, неподвижно замирая на стуле. — Сиди тихо!
Снегопад ударил около трех часов ночи — белесый шквал, настоящая мартовская метель. Видимость упала чуть ли не до нуля, пейзаж за окнами потерялся в изменчивой снежной круговерти. Сияние уличных фонарей едва пробивалось сквозь эту завесу, вокруг установленных вдоль аллеи столбов виднелись лишь размытые пятна призрачного желтого света. — Пора, — сказал Крейзи, рассовывая по карманам патроны и кое-что из припасов. — Двинули! Лестница встретила нас дыханием холода и гулким звуком нашим собственных шагов. Протяжно скрипнула входная дверь, и мы оказались на улице, в самом средоточии разразившейся вьюги. Пригнувшись к земле, мы побежали вдоль стены дома, изо всех сил стараясь слиться с темной, обледеневшей стеной.
Через двадцать минут мы перелезли через бетонный забор заброшенной стройки и оказались на огромном пустыре, расположенном неподалеку от СКК им. В.И. Ленина. Здесь, меж затянутых льдом крошечных озер, таяться прогнившие остовы гаражей и старая свалка. Но большая часть пустыря все еще хранит свой первозданный вид — густо поросшие сухим тростником невысокие бугорки, поднимающиеся из замерзшего болота.