С устрашающей силой ударил мой друг, а своей целью выбрал единственную ногу, на которой стоял Фил. Бил он из-за плеча, по широкой дуге, и удар вышел хороший — размашистый и в то же время резкий, как в крокете.
— О! — только и смог сказать я, когда Фил, взмахнув напоследок костылями, обрушился спиной вниз со ступеней.
— Ну, подходим мы? — спросил Костян, подходя к лежащему. — Нормально?
— Что вы делаете, сволочи, — захрипел Фил, — что же вы делаете?
— А что? — спросил его я. — Что не так?
— И когда мы поедем на игру, — добавил Костя, — скоро?
— Никогда, — ответил нам Фил, — вы не умеете драться. Поняли меня, никогда! Он кое-как поднялся, подобрал костыли и, хромая на обе ноги, поплелся к выходу из парка.
— Но подожди, — пытался увещевать его Костян, — мы же…
— Нет уж, — не оборачиваясь процедил Фил, — это не для вас. Обойдемся.
— Брось ты его, — посоветовал я, — ну его. Сказал же, обойдутся без нас.
— Это мы ещё посмотрим! — ответил мне мой друг, и по его голосу я понял, что он не слишком доволен. — Это надо же! Он повернулся ко мне.
— Всё ты, блядь, виноват!
— Ни хуя себе, — удивился я. — Чем же это я провинился?
— А кто, — спросил меня Костян, — кто предложил дуплить его кольями?
— Я тебе скажу, кто, — отозвался я, глядя на Фила, почти добравшегося до ворот. — Вон кто. Он и предложил.
— Ладно, — признал Костян, — проехали.
— А как же Толкиен? — спросил я. — Теперь, наверное, не надо читать?
— Как знаешь, — ответил мне Костян, — но я думаю, надо. Не один же этот инвалид, подвернется еще кто-нибудь. Будем ждать.
“Прежде чем стать эльфом, следует перестать быть человеком. Без наркотиков эта задача совершенно неразрешима ”.
Elvenpath
Прошла пара лет, но не нашлось никого, кто бы пожелал нам помочь. Сказки остались сказками, слухи слухами, а ролевые игры были также далеки от нас, как луна. Но луну мы видели часто, а игры продолжали быть скрыты от нас. Наш первоначальный интерес не угас — как костер, пищей которому служили чужие слова, он продолжал тлеть, ожидая своего часа. Временами, пробираясь в помещение секции фехтования за новой партией эспадонов и рапир заместо сломанных, я думал — когда же уже? Но время шло, и мы, следом за ним, не стояли на месте.
Толкиена мы прочитали, и это сказалось, но было и ещё кое-что: в озере наших интересов открылся ключ, вот только воды в нём не было. Мы начали запой, которому суждено было длиться всю ближайшую десятилетку — и этанол вобрал в себя, преломил и растворил всё, чего мы касались. Алкоголь стал для нас другом и защитником, ибо подлинно сказано: “Всё — ты, и ничего без тебя”.