– Я люблю поп-музыку, ты знаешь. Завтра вечером в колледже искусств играет большая американская группа, и я хотел бы взять с собой Дженни. Папа сказал, что даст деньги на билеты и все прочее, и она хочет пойти…
– …но ее не пускает мама.
– Нет, не совсем так. Она говорит, что Дженни еще маленькая, да и я не намного старше, чтобы ее сопровождать. Я сказал ей, что таких, как мы, там будут сотни, но она сказала, что на других ей плевать, и вообще, если мы пойдем, а Вероника нет, это будет по отношению к ней несправедливо. Тогда Дженни сказала, что она уже предлагала Веронике, но та отказалась – но тут Вероника передумала, она, мол, пойдет с удовольствием.
– И что?
– Ну, – он улыбнулся мне хитроватой улыбкой, – если ты ничем таким не занят и тоже не прочь на них посмотреть, можешь прихватить нас с собой – мы тебе мешать не будем. Что скажешь?
– Ты, кажется, кое-что упустил, да? Он посмотрел себе под ноги.
– Я должен сопровождать мадемуазель Веронику, так?
Он в очередной раз переступил с ноги на ногу, а я стал обдумывать его предложение. Сводить детишек на танцы – идея соблазнительная. Но с Вероникой? Если кто-нибудь меня увидит с этой прыщавой кочерыжкой, моей жизни придет конец. Или не придет? Больше, чем сейчас, надо мной смеяться не будут, но, во всяком случае, я буду с девушкой о двух ногах и двух руках, с грудью и вожделенной мечтой всего рода мужского, заветной щелочкой. Это все-таки серьезная компенсация. Ничего себе, парочка – Вероника и я. Курам на смех. Но что я, собственно говоря, могу потерять? Репутацию? Получается, что терять мне особенно нечего. Я посмотрел на Тристрама и подумал о Дженни.
– Что ж…
Он поднял голову.
– Почему нет? И Веронику прихватим. В конце концов, всегда можно сделать вид, что ее просто нет, так же?
– Слушай, даже не знаю, как тебя благодарить. Я от тебя в отпаде.
И он засиял – ах, какой луч!
– Ну, тогда топай к Траншанам, а я через несколько минут подкачусь и разберемся, поедет с нами безобразная сестричка или нет. Идет?
– Еще как.
Он кинулся по лестнице вниз и выскочил из дома.
Да, положеньице. Ну кому придет в голову приглашать на танцы кургузую и безобразную кочерыжку, рядом с которой и стоять противно? Я посмотрел в зеркало. Что ж, ответ прост. Такое может прийти в голову мне. Да-да, мне. Именно мне. Каждая складка, каждый изгиб моего тела были оскорблением природе. Идиотское, вытянутое и подпухшее лицо на отвислых плечах, которые переходят в грушу – мое тело. Ну почему, почему меня сотворили на свет таким? Мало, что сотворили, так еще и вбили в голову, что быть таким – очень плохо. У меня засосало под ложечкой, глаза увлажнились. За что меня сделали таким несчастным и при этом дали разум, чтобы осознавать это несчастье в полной мере? Почему я должен смотреть на красивых людей и стонать от зависти? И почему так надо окружать меня красивыми людьми? Куда ни посмотришь – обязательно наткнешься на красоту. Не только по телевизору, в кино, в журналах или газетах – везде, куда падает Твой взгляд, ты видишь красоту. Какой сволочной мир!