— Эй, с дороги! — крикнул Иджеру морской офицер. — И отведите проклятых тварей в каюту, которую мы для них выделили.
— Слушаюсь, сэр, — отдав честь, сказал Иджер. — Простите, сэр, а где эта каюта? На берегу мне ничего не сообщили.
Офицер закатил глаза:
— Почему это меня не удивляет? — Он схватил за руку проходившего матроса. — Верджил, отведи этого парня и его диковинных зверюшек в девятую каюту Она запирается снаружи. Вот ключ. — Офицер повернулся к Барбаре: — А вы кто, мэм? — Когда она назвала свое имя, он сверился со списком, потом сказал: — Если хотите, можете идти вместе. Похоже, вас не тяготит общество этих существ, от которых у меня мурашки по коже. А каюта ваша — четырнадцатая, прямо по коридору. Надеюсь, все будет в порядке. — Разумеется, как может быть иначе? — сказала Барбара.
Морской офицер поглядел на нее, потом на ящеров и снова закатил глаза. Он явно не хотел уделять пришельцам больше внимания, чем того требовала служба.
— Пошли, — сказал Верджил. У матроса был гнусавый южный выговор. Кажется, ящеры вызывали в нем больше любопытства, чем отвращения. Кивнув Ристину, он спросил: — По-английски говоришь?
— Да, — ответил Ристин, остановив на нем тревожный взгляд. — Вы уверены, что это… сооружение не опрокинется в воду?
— Разумеется, — засмеялся матрос. — Во всяком случае, пока такого не было.
Как раз в этот момент на корме и носу матросы отдали швартовы. Ожил судовой двигатель, заставив дрожать палубу. Ристин и Ульхасс — оба с яростью поглядели на Верджила, словно обвиняя его в лжесвидетельстве. Из двух труб «Каледонии» повалил черный дым. Судно медленно отошло от Военного пирса.
Кое-кто из солдат, занимавшихся погрузкой, помахал кораблю рукой. Остальные, и таких было большинство, слишком устали и могли лишь сидеть на краю пирса. «Интересно, — подумал Иджер, — многие ли из них представляют, в чем заключается особая важность груза, который они поднимали на борт? Скорее всего, единицы, а может, и вовсе никто…»
Иджер смотрел на удалявшийся силуэт Чикаго, когда вдруг заметил вспышки пламени, взметнувшиеся столбы пыли и дым, поднявшийся над местом взрыва. За ним последовали еще два. Звуки взрывов, распространяющиеся по воде, полоса которой становилась все шире, звучали непривычно глухо. Они достигли ушей Сэма одновременно с визгом моторов истребителей-бомбардировщиков ящеров.
Зенитки на Военном пирсе заговорили что есть мочи. Стрельба велась, чтобы отвлечь внимание ящеров. Один из самолетов сделал «горку» над пирсом, сбросив десяток бомб. Огонь зениток оборвался столь же резко, как умолкает курица под широким ножом мясника.