— Ты, что, такой плохой человек, сделал? Буй с горы! Чудак! Парнокопытное животное! — даю перевод выговора пожилого специалиста, похожего чистой лысиной на народного депутата Ш. — Кто платить будет за аппарат? Пятьсот баксов, ё`мое!
— Стоять! — направил ТТ на чрезмерно возбужденного шандыбистого Ш. Пристрелю!
Молоденький работяга, похожий своей кучерявостью на народного депутата Н-цова, родившегося в эпоху кровавого беспредела, принялся одергивать старшего товарища:
— Дядя Костя! Дядя Костя! Я посмотрю! Я исправлю!
Что же выяснилось? Полный отстой! Полный! Оказывается, столичное Правительство дало указание службам вести поголовную борьбу с мышами и крысами, но на современном техническом уровне — аппаратами с низкими частотами под названием «Мелодия». «Мелодия», мать вашу так, против грызунов! Прелестно-прелестно!
И вот, ёкнувшись о цемент, это стеклянно-частотоея мандо приказало долго жить, Отмелодилось, так сказать.
Я повинился: мужики, я думал, бомбу закладываете, сами знаете, какие времена буевые, и пошарил в карманах для частичного пожертвования в пользу нищей московской мэрии во главе с неимущим нашим лысым Рамзесом в кепке.
— Какие крысы, мужики? — молвил я умную речь. — Ставьте так машинку, и будет нормально! Вот все, что есть, — и вручил пострадавшим две отечественные ассигнации на пять бутылок водки.
Дядя Костя Ш. и кудрявый Н-цов попались с пониманием, мол, что взять с бдительного сукиного сына, да ещё вооруженного до зубов, и на этом наш конфликт был исчерпан.
Черт знает что?! Разве можно так жить, все время, ожидая летального исхода. Каждый день — как последний!
Возвращаясь в гнездо родное, слышу трезвон домашнего телефона. Наконец-то! Совершив несколько кенгуровых прыжков, успеваю сорвать трубку.
— Это картинная галерея художника Дементьева-Пугач? — слышу манерный блядско-дамский голосок.
— Это мор-р-рг имени Лаванды, — гаркаю некультурно, — Обхуиновны!
Проклятье! Сколько можно издеваться?! Такое впечатление, что ОН в кремовых облаках резвится в свое благодушное удовольствие.
И снова телефонный звон: ну, Обхуиновна, погоди, хватаю трубку:
— Я же сказал, это мор-р-рг!..
— Мук`а! Ты что там, с утра пораньше жрешь? — слышу голос Антона Татищева. — Есть новости. Гони в магазинчик.
Я начинаю поспешные сборы — дан старт олимпийскому движению, и, возможно, последнему его этапу. И поэтому надо поспешать, чтобы другие не обошли на финишной прямой.
Вышел я из дома родного в «рабочем» состоянии: желтые ботинки, васильковые потертые джинсы, красная майка и белая хлопчатобумажная куртка свободного покроя. Плюс кепи с длинным козырьком и солнцезащитные очки. Симпатичнно-вызывающий видок, не так ли? ТТ тиснул под ремень, а мобильник — в карман куртенки. Г-н Стахов убедительно настаивал, чтобы я держал эту коробочку под рукой.