— Ну, сучье племя, — ругался мой друг, когда мы уже катили по городским улицам. — Все, как не у людей. Разве так жить можно? Проще надо быть.
— Куда же проще, — рассмеялся я. — Живем, точно в пещерном веке. Вот зачем заставил «ангелов» отключить систему безопасности?
— А мне так удобно, — буркнул Сухой. — Без ремней и всех прочих хрендей.
— Почему?
— Возьмутся стрелять, а я весь в ремнях?
— Железная логика, — согласился. — Немец этого обстоятельства не предусмотрел.
— Ты о чем?
— Что БМВ будет танком ходить.
— Что нам во здравие, германцу капут, — находчиво ответил Василий и вернул меня к теме дня: — Значит, говоришь, оторвал три сотни?
— Да, — насторожился. — А что?
— Делится надо, — растопырил пальцы. — Чисто конкретно, братан.
— Шутишь?
— Шучу, да если бабки хорошие пойдут — пополам.
— Тогда все проиграю, — возмущенно подпрыгнул на сидении.
— А я тебе голову на жопу поменяю, — обнародовал приговор. — Дружба дружбой, а мы живем в обществе. — И спросил: — В каком мы обществе живем?
— В бандитском?
— В справедливом.
— В к-к-каком? — от удивления принялся заикаться.
— В обществе, где все делится по справедливости, — и, не обращая внимания на мои противоречивые чувства, развил мысль о том, что условия нашей сделки очень выгодны для меня. — Я могу и две трети прибыли взять, сообщил. — Но ведь не беру, а помогаю тебе найти себя же.
Я выматерился и потребовал, чтобы мой собеседник прекратил валять ваньку и делать вид, что для него копейки дороже дружбы. А тебя, сукин сын, надо держать в ежовых рукавицах, на это резонно заметил Василий. Почему держать в ежовых рукавицах? Так ты, разгильдяй, устроен, и поинтересовался: посетил ли я Илюшу Шепотинника с гуманитарной помощью?
— Не посетил, — признался, — еще.
— Почему?
— Был занят.
— Чем же?
— Не твое дело, fuck.
— Факай-не факай, а бабами ты был занят.
— И что — нельзя?
— А Илюша умирает голодной смертью, — и уточнил. — Быть может. — И выказал подозрение, что я уже промотал бабки Шепотинника на своих пиявочных баб.
— Илюха — это святое, — решил не спорить с неприятными и категорическими утверждениями, касающихся моих женщин. И предложил: — А давай делить прибыль на троих? Это будет справедливо, по-моему.
— А почему бы и нет, — покосился на меня друг детства. — Дружбанам всегда надо помогать.
— Золотые слова, — подвел итог нашей беседы и пообещал посетить семейство нашего болезненного товарища. — Тормозни-ка у Александра Сергеича, — попросил, когда наш БМВ медленно перемещался в механизированном потоке у памятника А.С. Пушкину, скорбно склонившему курчавую голову свою от осмысления, что Россия так и осталась чумазить на закраине просвещенной цивилизации.