– Я… Мне надо идти… – пролепетала она, желая поскорее удрать, избавиться от чар, преодолеть унизительное желание, лишившее ее сил. Раньше она считала Макфейна слабым, сломленным физически и духовно, много претерпевшим и продолжающим топтать землю только по привычке. Но сейчас он возвышался как скала, и, озаренный светом луны, взирал на нее с неприкрытым вожделением. Макфейн оказался не просто могучим, но и опасным! Она подумала, что это иллюзия, но на сей раз ей не удалось убедить себя в этом.
– Спокойной ночи, Ариэлла, – властно сказал он.
Гордо подняв голову, девушка пошла прочь. «Он не тот, кого мы ждем! – внушала она себе, все еще потрясенная своим поведением. – То, что произошло сейчас, не в счет. Он все равно не достоин нас».
Повторяя эти безжалостные слова, Ариэлла обрела силы и не бросилась снова в его пламенные объятия.
Она слышала зов отца.
Голос был очень тихий и доносился издалека, но Ариэлла не спутала бы его ни с одним другим. В этом голосе звучала теплота, даже веселье, как в детстве, когда она возвращалась домой после затянувшихся игр в лесу. Как бы ни припозднилась девочка, она никогда не опасалась гнева отца. При звуке его ласкового голоса она подбирала платьице и бежала к замку во весь дух, чтобы поскорее броситься на шею лэрду Маккендрику. Отец подбрасывал ее высоко в воздух и кружил до тех пор, пока весь мир не становился с ног на голову. Ее восторженные крики сопровождались его добродушным хохотом, и все, кто видел такую сцену, широко улыбались. Когда он опускал дочь на землю, она, сделав два-три неуверенных шажка, падала на траву, нагретую солнцем, и смотрела на небо, постепенно перестававшее кружиться.
– Ариэлла!
Она еще глубже зарылась лицом в подушку, вспоминая счастливые времена.
– Ариэлла, детка, открой глаза!
Она рывком села в кровати, слушая гулкое биение своего сердца, и не сразу осознала, что в спальне, кроме нее, никого нет. Со двора доносились голоса, но среди них не было родного, отцовского. Она поежилась, легла и напрягла слух, словно и впрямь надеясь услышать этот бесконечно милый голос. Но в комнате раздавались только привычные шорохи.
«Он умер», – сказала себе девушка. Родерик пронзил его мечом, когда он пытался защитить дочь и клан. Доблестная смерть бесстрашного вождя оставила в душе Ариэллы такую глубокую рану, что иногда ей не хотелось жить.
Видимо, этим объясняется и безумие, охватившее ее ночью, когда незаметно подкрался Макфейн. Новая встреча с Родериком всколыхнула самые ужасные и кровавые воспоминания о гибели отца, Дугласа, Майлса и всех тех, кто пал от его руки. В то страшное мгновение, когда Родерик приставил меч к горлу Гэвина и бросил вызов Макфейну, Ариэлла почти не сомневалась, что клану пришел конец. Она не надеялась, что Малькольм одолеет в единоборстве такого ловкого, умелого врага. Так оно и было. Да, он превозмог свою немощь, отбил все удары, но его спасло лишь решение самого Родерика прервать бой. Еще немного – и Родерик прикончил бы Макфейна.