В то мгновение Малькольм понял, что никогда не женится.
Каменная девушка по имени Ариэлла молча взирала на него со стола. Он отвел взгляд, устыдившись, что опять жалеет себя. Он жив, а обе женщины, которых прочили ему в жены, погибли. Мэриан убили, когда он спьяну увел свой отряд, бросив замок на произвол судьбы. Ариэлла, преданная клану так беззаветно, что предпочла умереть, лишь бы не причинять соплеменникам новых страданий, сгорела, не дождавшись Черного Волка. Проклинала ли она его, испуская последний вздох? Вглядывалась ли в горизонт, надеясь увидеть человека, который, как обещал Элпин, спасет ее?
Малькольм вздрогнул от жгучего стыда и чувства неизбывной вины. Он задыхался в четырех стенах: комната показалась ему тесной и душной. Малькольм вдруг понял, что не имеет права находиться в прежних покоях Маккендрика. Свеча погасла. Оставшись в кромешной тьме, воин встал и на ощупь заковылял к двери. Миновав коридор, он спустился по лестнице, чудом не свалившись со ступенек, и покинул замок, надеясь, что ночной холод и ветер подействуют на него целительно.
Увидев над собой бархатное небо, безмолвное и глубокое, Малькольм пошел дальше, высматривая путеводную звезду. Но звезд не было, сияла одна луна – ослепительно яркая. Он закрыл глаза и опустился на колени, черпая успокоение в матери-земле. Тело, как всегда, раскалывалось от боли, но выпитое вино позволяло ему справляться с ней и думать не только о своих страданиях, но и о других вещах. На память Малькольму пришла Мэриан. Сейчас он хотел бы прильнуть к ее губам. Потом ему вспомнился Гарольд, его кузен и сводный брат Мэриан. Тот дразнил его, выспрашивая, как он поступит, если с сестричкой что-нибудь случится. «Лучше бы он убил меня! – подумал Малькольм с горечью. – Но Гарольд сжалился надо мной и отпустил на все четыре стороны. А ведь его меч положил бы конец моим страданиям!»
С его губ сорвался то ли стон, то ли рыдание. Испугавшись своей слабости, он огляделся. Вдруг кто-то слышал, как он рыдает в ночи? Но замок был погружен в сон, все окна казались сейчас черными провалами – все, кроме одного… Из окошка дальней башни лился янтарный свет. Малькольма утешила мысль, что в эту летнюю ночь не только он не может уснуть.
Внезапно в освещенном окне появился женский силуэт. Лица он не разглядел. Возможно, это был и ребенок, но грациозность движений убеждала Малькольма, что возле окна стоит женщина. Она выглянула, словно тоже хотела посмотреть на звезды или освежить лицо ночной прохладой. Луна озарила ее лицо серебряным светом.